Барабаны зомби
Шрифт:
– Ладно, ваша взяла, Маршаль, - он положил руку с детонатором на стол.
– Не будем откладывать неизбежное.
– Вы ведь не серьезно?
– лицо полковника оставалось невозмутимым, но голос предательски дрогнул при вопросе, а Бернар мысленно улыбнулся: «Все же мне удалось заронить семена страха в его голову».
– Совершенно серьезно. Я в тупиковой ситуации, а вы не желаете найти из нее устраивающий всех выход. Через неделю Адди начнет давать показания на камеру, тут еще и мои документы...Коктейль обещает быть форменным медийным взрывом. Ваше командование по голове не погладят, а мы с вами посмеемся над ними с небес,
– Ладно, не надо горячиться, - Маршаль задействовал умиротворяющий тон.
– Всегда можно найти выход, который станет компромиссом.
– Уже лучше. Я, честно сказать, не сильно тороплюсь на встречу с Богом.
– Вы верующий?
– Это такой устоявшийся речевой оборот, да и какая разница.
– Мне нужен человек, который ответит за провал операции.
– Он у вас есть.
– Катру?
– Конечно же, он. Капитан, получивший деньги со стороны, капитан, который расстрелял пленников, капитан, который не смог эвакуировать проповедника в расположение нашей базы. Бинго.
Маршаль задумался:
– Майор, получается, что я подставлю собственного человека. Это не совсем, хм, этично.
– Мне кажется, полковник, что понятие «этичность» не применимо в данной ситуации. Речь идет о нашем с вами выживании, и о наших дальнейших судьбах. Вы же не хотите разрушить собственную карьеру, если чудесным образом выживите после взрыва?
– Я отдал службе всего на два года меньше, чем вы, так что вполне логично, что не хочу.
– Значит, придется пожертвовать Катру, - заявил Бернар. Он говорил об этом с непринужденной улыбкой, но в душе было ощущение, что с каждым словом он глотает дерьмо. Однако, иного выхода не было. Ставить под удар благополучие своей семьи и будущее детей не входило в его планы. Майор осознавал, что после сегодняшних событий, шансов удержаться на службе у него не будет, но он решил, что лучше вовремя уйти на пенсию, чем стать обвиняемым.
– Будет трудно объяснить, почему вы не пресекли противоправные действия своего подчиненного.
– Я и пресек. Он же под арестом. Но смог воспользоваться моим доверием и служебным положением, чтобы натворить очень плохих дел.
– Хорошо. Я согласен.
– Замечательно. Теперь мы зафиксируем нашу договоренность при свидетелях и выйдем из этой комнаты.
– Какие еще свидетели? Это совершенно не нужно, - начал протестовать Маршаль.
– Все делается, чтобы как можно меньше людей вообще знали о происходящем здесь.
– Успокойтесь, связываетесь с нашим генералом, а я приглашаю генерала Петэна на нашу сделку. Эти люди в курсе наших проблем.
– Петэн будет молчать?
– Генерал не страдал ранее слабоумием, так что если все пройдет спокойно, то никто не узнает лишнего.
– Я воспользуюсь коммом?
– Да, конечно, но только коммом, а не пистолетом.
– И в мыслях не было, - откровенно солгал Маршаль, чем вызвал грустную улыбку Бернара:
– Охотно вам верю, но попрошу сделать это медленно.
Маршаль подчинился, вынул комм и набрал генерала. Бернар запросил соединение с Петэном, и они начали обсуждать детали.
Глава 26. Николо.
Глава 26.
Николо.
Все оказалось не настолько серьезным, как сначала подумал Николо: три активиста из какой-то леворадикальной
Сейчас он сидел в своем номере и ожидал ответа от Белова. Русский написал ему, что группа добралась до точки эвакуации. Адди был в их руках. Теперь все зависело от китайцев, которым Николо передал новые координаты. Ли пообещал незамедлительно отправить туда вертолеты, но попросил еще раз уточнить обстановку на месте: не идет ли там бой и не подвергнутся ли риску его пилоты. Такая забота о своих людях импонировала Николо. Кардинал предпочитал работать с людьми, которые ценили чужие жизни. Да, ему приходилось принимать решения, ставившие под угрозу жизни исполнителей, но он всегда старался максимально обеспечить их безопасность.
Пока Белов выяснял подробную обстановку в Либерии, Николо подумал о том, какие еще действия предпринять, чтобы поставить на место зарвавшихся французов. Было очень досадно, что он тратит свое время и ресурсы церкви на этот никому не нужный конфликт, но просто так оставлять нанесенное унижение означало показать слабость. А политика Ватикана в данный момент декларировала разумную, гуманную силу. Силу веры, силу человеческого духа, силу Господа, проецируемую на своих чад. Времена покаяния прошли. Иногда Николо размышлял смог ли бы он нести служение лет тридцать назад, когда о Церковь вытирали ноги все, кому не лень? И не мог с уверенностью ответить «да». Папа Климент сумел выправить развитие в нужное направление, да , если разобраться, то он его и создал. И Николо мог только удивляться, почему раньше не нашлось такого же человека. Хотя объяснение было самое простое: предшественники Климента не хотели брать на себя ответственность. Примитивная боязнь реформ, изменений, желание окуклиться в уютном мирке, заставляли их просто плыть по течению. Это был путь к забвению.
Он подумал о том, что к идиотской атаке на отель его французские «друзья» точно не имеют отношения, хотя от Дебе, с его манерой вести дела, ожидать можно и такой тупости. Но все же такой вариант он не рассматривал как основной. Левые радикалы часто выбирали в качестве мишеней католическое духовенство, а кардинал Николо Стоффа просто идеальная цель. Воинствующий католик, пропагандирующий не смирение, а борьбу за веру и отстаивающий интересы Церкви буквально кулаками. Однако кроме мелких пакостей от них нечего ждать. У Николо имелись недоброжелатели с более мощными ресурсами.
Конфликт с «Талес» и некоторыми правительственными структурами Франции не имел никакого смысла в перспективе: упорное нежелание Республики пойти навстречу в решении проблемы Адди привело к жертвам и скандалу, выплеснувшемуся в публичное поле. Это нисколько не поможет ни Франции, ни Церкви. Единственное, что случится позитивного — безумец предстанет перед судом и лишится возможности дальше творить непотребства. Николо успокаивал себя, что наемники погибли не зря: они спасли тысячи людей от превращения в зомби и сотни от прямой расправы со стороны Фобаи.