Барабаны зомби

Батчер Джим

Он раздраженно скривил рот.

– Однако я больше не считаю, что ты совершал все это по злому умыслу. Я думаю, тебе недостает дисциплины и рассудительности. Ты неоднократно демонстрировал готовность стать на пути у зла, чтобы защитить других. И как мне ни больно признавать это, я не думаю, что ты имел в мыслях что-то плохое.

Я думаю, все твои спорные действия происходят от твоей самонадеянности и безрассудства. В конце концов, нет особой разницы в том, зачем ты поступал так. Однако я не могу аргументированно обвинять тебя, не дав тебе шанса доказать, что я ошибаюсь.

Услышать такое от Моргана все равно, как если бы Император Константин обернулся в христианство. Он почти признал, что был неправ. Я полез в карман, достал монету в десять центов и уронил ее на пол.

– Это еще зачем? – не понял он.

– Хочу убедиться, что гравитация еще действует, – объяснил я.

Он нахмурился, потом пожал плечами.

– Я не доверяю тебе. Я не передаю под твое командование Стражей, тем более, что, по правде говоря, у нас их и нет в резерве. Но ты будешь привлекаться время от времени к участию в операциях, и я ожидаю, что ты будешь сотрудничать с другим региональным уполномоченным здесь, в Америке. Он работает в Лос-Анджелесе. Он сам попросился на это место, и. учитывая его заслуги в недавних событиях, он этого заслужил.

– Рамирес? – предположил я.

Морган кивнул. Потом полез в карман плаща и достал из него конверт, который вручил мне.

– Что это? – спросил я.

– Твоя первая зарплата, – ответил Морган. И вид у него при этом был не самый радостный. – Ежемесячная.

Я вскрыл конверт и зажмурился. Не златые горы, конечно, но уж наверняка приятное дополнение к моим заработкам на поприще расследований.

– Вот уж не думал, что услышу, как я это произношу, – произнес я, когда он повернулся,

чтобы уходить. – Но спасибо, Морган.

Лицо его перекосилось от досады, но он все же выдавил из себя: «Всегда пожалуйста». Мне показалось, он выскочил от меня, пока его не вырвало.

Несколько недель спустя Баттерс заглянул ко мне с большущей коробкой, завернутой в рождественскую подарочную бумагу. Я запустил его в дом, и он занес ее в гостиную и вручил мне.

– Давайте-ка, откройте.

Я открыл. В коробке лежал футляр, а в нем старая фанерная гитара.

– Э… – пробормотал я. – Это еще для чего?

– Терапия, – хихикнул Баттерс. Он еще раньше заставил меня сжимать левой рукой мячик-массажер, и я, как он и предсказывал, начал понемногу шевелить пальцами. – Будете учиться играть.

– Э… моя рука еще не разработалась для этого.

– Нет пока, – согласился Баттерс. – Но мы начнем с малого, и вы сможете сами задавать темп. Пока просто упражнения. Гляньте-ка, там книга, на дне футляра.

Я расстегнул футляр и обнаружил в нем книгу под названием «Самоучитель игры на гитаре для полных идиотов». Баттерс продолжал разглагольствовать что-то насчет сухожилий, и пястных чего-то-там, и гибкости. Я раскрыл книгу, но время было уже позднее, а огня в камине не хватало, чтобы я разобрал текст. Я инстинктивно махнул левой рукой и буркнул: – Flicumbicus. Свечи на столе у дивана с легким хлопком загорелись.

Я застыл, выпучив глаза – сначала на свечи, потом на свою обожженную руку.

– Что? – не понял Баттерс.

– Ничего, – сказал я и открыл книгу. – Знаете, Баттерс, для патологоанатома вы чертовски хороший целитель.

– Вы так считаете?

Я посмотрел на теплые, ровные огоньки свечей и улыбнулся.

– Ага.