Барабашка – это я
Шрифт:
Сенька, догадавшись, потрусил за угол и оттуда крикнул обрадованно:
– Вот! Сюда! Здесь работает!
Дядя Миша не спеша зашел в будку, вставил в прорезь монетку и, чуть помедлив, уверенно набрал номер.
Долго никто не подходил, и Сенька уже начал психовать, но тут монетка с громким стуком провалилась в автоматные внутренности. Сенька вздрогнул.
– Егор? Здравствуй. Прости, что разбудил. Это Михаил… Да, Михаил… Тот самый… – Лицо человека в кофте перекосила неописуемая гримаса.
Сенька подумал, что сейчас он бросит трубку, и испугался.
Но
– Да, да, считай, что так и есть. Анна сказала правду… Разумеется, с того света… Здесь неплохо. В общем, так же, как и везде… У меня просьба к тебе, Егор. Где-то в Москве есть институт, а может, отдел, а может, лаборатория по изучению аномальных явлений. Ну, «тарелки», привидения и прочее… Я читал в газетах. Ты по роду своей деятельности должен быть в курсе. Мне нужен адрес… Нет! – Дядя Миша печально усмехнулся. – Нет, я звоню не из сумасшедшего дома. Не волнуйся. Это было бы слишком легким выходом для меня… Нет! Возьми себя в руки, Егор. Логика – твоя сила. В каком это сумасшедшем доме по ночам психов пускают к телефонам?.. Это нужно не мне. Одному моему другу… А узнать сможешь?.. Когда?.. Как можно скорее… Завтра в одиннадцать я тебе звоню. Договорились… Я очень признателен тебе, Егор, и… не бери в голову… До свидания… – Человек в кофте положил трубку на рычаг и несколько секунд невидящими глазами смотрел на маленький серый диск. Сенька подумал, что он смотрит в глаза неведомому Егору (а может, Анне) и что-то силится разглядеть в них…
– Завтра, в одиннадцать, – наконец отрывисто сказал он. – Все будет. А сейчас, гражданин Сенька, – спать!
– Ага, – обрадованно кивнул Сенька. – Ага! Благодарствуйте! А то уж я и не знал, куда толкнуться. Повезло мне!
– Куда уж! – усмехнулся дядя Миша. – Такое везение!
Когда Сенька проснулся, Лехи уже не было, Шурка по-прежнему лежал (или лежала) на топчане, а дядя Миша легонько тряс его за плечо:
– Вставай, гражданин Сенька! Вставай!
– Ага. – Сенька сел на лежке и вытаращил глаза, чтобы они побыстрей открылись.
– Вот адрес. – Дядя Миша протянул Сеньке четвертушку тетрадного листа. – Доедешь до метро «Аэропорт», там спросишь… И чтобы сразу домой, понял? Обещания держать надо…
– Ага, спасибо, – обрадовался Сенька и хищно схватил протянутую бумажку. – Я пойду сразу, да?
– Иди, – вздохнул дядя Миша и подтянул к кадыкастому горлу засаленный кофтин воротник. – Помни, что обещал.
– Помню, конечно, век не забуду, – невпопад поблагодарил Сенька, схватил мешок и, пятясь, поклонился дяде Мише и лежащему (лежащей) Шурке. – Бывайте здоровы. Благодарствуйте за приют. Лехе привет передавайте!
– Бывай, гражданин Сенька, – пробормотал дядя Миша и отвернулся к тусклому подвальному окну, в которое, грациозно изгибаясь, протискивалась серая тигровая кошка.
Со стороны Шурки все было тихо.
Серый высокий дом с длинными узкими окнами выглядел внушительно и отчужденно. Сенька долго стоял около массивной двери, не решаясь войти, потом замерз и, вслед за низеньким лысым мужниной, проскользнул
Из большого гулкого вестибюля наверх вели две широкие лестницы. «Куда ж теперь?» – растерялся Сенька и заглянул в бумажку. Ничего, кроме адреса, в ней не было.
Отступать было некуда. Сенька отошел к стене, сел на кожаный диванчик и стал ждать. Мимо проходили люди, некоторые удивленно на Сеньку косились, но никто из них у него доверия не вызывал. И Сенька продолжал сидеть.
Наконец увидел спускающуюся по одной из лестниц немолодую женщину в синем шерстяном костюме, метнулся ей навстречу.
– Пожалуйста, скажите, где мне найти того, кто «тарелки» изучает? – выпалил Сенька заранее приготовленную фразу.
– Что?! Какие «тарелки»? – растерялась женщина.
– Неужто обманул?! – обмер Сенька и добавил тоном ниже: – Ну, эти, летающие…
– А-а… – улыбнулась женщина. – Так тебе на третий этаж, к «пограничникам»…
– Не, не! Мне к пограничникам не надо! – испугался Сенька.
– Надо, надо! – решительно сказала женщина. – Больше некуда. Третий этаж, триста восьмая комната. Спросишь Андрея Воронцова. Отчества я не помню, ну да и так найдешь…
Медленно, с трудом переставляя ноги, поднимался Сенька на третий этаж. Нашел триста восьмую комнату. Прочел на двери табличку: «Группа пограничных явлений. Клиническая база Института экспериментальной медицины».
«Надул, точно надул, – сокрушенно подумал мальчик. – Пограничные явления – это, наверное, как лучше шпионов на границе ловить… А „тарелки“-то тут причем?.. А-а! – Потрясающая мысль вдруг пришла Сеньке в голову. – А вдруг „тарелки“ – это такие шпионские самолеты?! У нас – ихние, у них – наши, а? Точно! А здесь изучают, как их ловить. Ну и ясно, где же ловить, как не на границе? Пограничные явления!» От такого ловкого проникновения в государственную тайну Сеньку даже зазнобило. Однако восторг быстро прошел, и он снова скис. «Ну и чего? Пусть так. Все, значит, правильно. Только мне-то тут чего делать?»
В этот момент дверь триста восьмой комнаты распахнулась, едва не саданув Сеньку по лбу, и на пороге возник высокий черноволосый парень в брюках-варенках и клетчатой, расстегнутой на груди рубашке.
– Фу, черт! – громко сказал он и вытер рукой мокрый, блестящий лоб. – А ты чего? – помолчав, добавил парень, заметив Сеньку, который выразительно сверлил его глазами.
– Мне гражданин Воронцов нужен, – серьезно сказал Сенька, от безнадежности решивший выяснить все до конца.
– Я, гражданин начальник! – отрапортовал парень и вскинул к уху растопыренную пятерню.
Сенька не выдержал и ухмыльнулся.
– Ну и чего же тебе от меня требуется? – спросил Воронцов и неожиданно мягко сполз спиной по стене, присев на корточки.
– Мне требуются те, которые изучают «тарелки», барабашек и прочие такие шутки. У меня к ним важное дело, – выпалил Сенька.
– Ну что ж, выкладывай! – вздохнул Воронцов, снизу вверх глядя на Сеньку. Глаза у него были коричневые, веселые, усталые и казались старше его самого.
– А вы – тот? – недоверчиво спросил Сенька.