Барабашка, или Обещано большое вознаграждение
Шрифт:
— Вот видите, — обрадовался Гусев-Лебедев. — Через два дня всё будет замечательно. Конечно, при соблюдении строжайшей секретности.
— Через два дня всё будет плохо! — У Нюры с носа упали очки и превратились в Барабан Барабаныча. — Мы, конечно, во что хочешь превращаться можем, но не надолго. Не дольше, чем на три дня.
— А потом? — насторожился Юра.
— А потом на всю жизнь экспонатом остаёшься. Такая вот экспозиция…
— Мамочка! — Нюра схватила маму Таню за руку. — Сделай что-нибудь!
— Неужели мы опоздали? — в ужасе прошептал Ломоносов.
— Все опаздывают. Самолёты
— Тьфу! — Генерал в сердцах бросил трубку. — Точность — это, конечно, хорошо… но не до такой же степени!
Воцарилась тишина.
— Товарищ генерал, а если его гранатой? — робко предложил Ломоносов.
— Кого? — испугался генерал. — Самолёт?
— Никак нет. Сейф этот!
— Самого бы тебя гранатой!
Ситуация была безвыходной. Дети с последней надеждой взглянули на Барабан Барабаныча: неужели он ничего не придумает?.. Но дедушка сидел на полу и беззвучно плакал.
Мама Таня была решительной женщиной.
Она придвинула к себе телефон и принялась набирать номер.
«Уважаемые пассажиры! Наш полёт проходит на высоте девять тысяч метров. Температура за бортом — минус шестьдесят градусов. Рейс выполняет экипаж компании „Аэрофлот — международные линии“, командир корабля — пилот первого класса Сидоров Виктор Степанович. Во время полёта вам будут предложены бесплатные прохладительные напитки…»
Себе миллиардер Гуталинов взял бесплатную бутылку шампанского, а сидевшим позади Вовану и Толяну — бесплатную минералку без газа. Затем, удобно откинувшись в кресле, достал калькулятор и стал готовиться к предстоящим переговорам. При детальных подсчётах оказалось, что покупка Аляски обойдётся ему несколько дороже семи миллионов долларов. Но всё равно, даже с учетом командировочных расходов и взяток наиболее влиятельным американским сенаторам, сделка обещала быть очень выгодной. И для него, и для страны. Гуталинов с удовольствием нажимал на кнопки, умножал территорию на курс доллара, делил на население, вычитал накладные расходы — всё складывалось как нельзя лучше.
Но тут в кармане у него запищал сотовый телефон…
— Вы с ума сошли, Таня! — вскричал Гуталинов, выслушав странную просьбу секретарши. — У меня на завтра назначены переговоры с двадцатью самыми влиятельными людьми Америки! Меня ждут в Белом доме!.. Что?.. Ах, и вы тоже?.. Вам необходимо меня видеть? Хм… А два дня подождать вы не можете?.. Нет?.. Вы даже дня ждать не можете?! Понял! Лечу!..
Конечно, Гуталинов не совсем правильно понял свою секретаршу, тем не менее следует признать, что редкий мужчина на его месте поступил бы столь же решительно. Через минуту за спиной пилота первого класса Сидорова возникли Вован с Толяном.
— Ну что, командир, поворачивай, — сказал
— Это захват? — деловито спросил Сидоров. И, получив утвердительный ответ, стал радостно поворачивать штурвал.
Пилот первого класса Сидоров очень любил всяческие захваты, угоны и другие проявления международного терроризма. Благодаря им он уже побывал в Копенгагене, в Объединённых Арабских Эмиратах, в Ираке, на Кубе… А так бы и летал всё время Москва — Нью-Йорк, Нью-Йорк — Москва…
— Куда летим? — спросил пилот, предвкушая очередное приключение.
Но в ответ услышал:
— Домой, шеф! В Москву.
Глава шестая
А в Москве события развивались с головокружительной быстротой.
Получив по рации сообщение о захвате самолета, командир отдельного десантного взвода капитан Скворцов моментально пришёл в боевую /готовность. После чего поднял по тревоге свой взвод. Через пять минут бойцы спустились на парашютах в районе аэропорта Шереметьево и заняли заранее подготовленные позиции, замаскировавшись под кустики и бочки с горюче-смазочными материалами. Сам Скворцов руководил операцией из пожарного ящика с песком.
На этот раз решено было использовать совершенно новый способ борьбы с терроризмом.
…Службы безопасности аэропорта ещё выводили последних пассажиров из здания вокзала, когдао шасси самолёта несостоявшегося рейса «Москва — Нью-Йорк» коснулись резервной посадочной полосы. Капитан Скворцов высунулся из ящика, дал сигнал готовности номер один и натянул противогаз.
Как только открылась дверь самолёта, самый меткий боец выпустил из гранатомёта разрывной патрон со специальным веселящим газом.
Группа захвата уже была готова ринуться на штурм, но на лётное поле с рёвом вылетел милицейский «Роллс-ройс».
«Говорит Гусев-Лебедев-Пугач! Говорит Гусев-Лебедев-Пугач! — истошно орал динамик. — Штурм отменяется! Всем отбой! Штурм отменяется!»
— Эх, — выругался в сердцах капитан Скворцов, вылезая из ящика. — Вот и повеселились…
И смачно плюнул, забыв, что он в противогазе.
А в салоне самолёта веселье шло полным ходом. Два пассажира с хохотом вывалились из двери, не дождавшись трапа. Остальные строили друг другу рожи, надували гигиенические пакеты и поливали друг друга бесплатными прохладительными напитками.
Круглый как мяч Гуталинов просто Катался от хохота. Так его и закатили в милицейский «Роллс-ройс». С телохранителями же пришлось повозиться: Вован и Толян распевали песни, крепко обнявшись с пилотом первого класса Сидоровым, и никак не желали с ним расставаться.
Мама Таня со страхом ждала объяснений со своим шефом. Но в машине ему уже всё объяснили. И каково же было её удивление, когда миллиардер появился в приёмной, в буквальном смысле падая от смеха.