Баранкин, будь человеком!
Шрифт:
– Все ясно! Я превратился в махаона из семейства парусников.
– А я?
– А ты превратился в этого… Ну-ка, повернись!
Я повернулся. Малинин критически осмотрел меня с ног до головы.
– Так… – сказал он. – Крылья у тебя маленькие, желтенькие с серыми пятнышками. Понятно. Ты превратился в этого… во вредителя.
– В какого вредителя?
– В огородного. Известного населению под названием капустник из семейства белянок…
– Вот тебе раз! – возмутился я. – А почему
– «Почему, почему»! Откуда я знаю! Наверное, потому, что махаоны водятся на Дальнем Востоке, а я жил три года в Хабаровске. А ты водишься в средней полосе России.
– А это точно?
– Точно! У меня же коллекция была! Я все породы бабочек знаю… Я – махаон, а ты – вредитель…
– «Вредитель»! От тебя очень много пользы! Если хочешь знать, так капустником быть даже лучше, чем махаоном.
– Это почему же?
– Потому что… потому что… у тебя крылья расфуфыренные, как у девчонки. Мне, например, с такими крыльями было бы просто стыдно появиться среди ребят… то есть среди мотыльков.
– Стыдно – и появляйся на своих!
– И появлюсь!
Я взлетел над крышей и сделал пробный круг возле чердачного окна. Крылья у меня были, конечно, не такие удобные и прочные, как у воробья, но летать на них было удивительно приятно.
Летишь и все время проваливаешься в какието воздушные ямы. Проваливаешься и летишь. И от этого в животе у тебя дух захватывает и такое ощущение, как будто ты на лету от радости умираешь. И поэтому тебе просто как девчонке хочется громко сказать или "ух! ", или «ах!», или "ох! ". Или просто завизжать от радости!
А впереди тебя ждет сладкий нектар! Амброзия, можно сказать! И новые воздушные ямы! И это удивительное ощущение, от которого в животе дух-ух-ух захватывает!.. И сознание, что все это, вместе взятое, будет продолжаться, сколько мы с Костей захотим.
И какая при этом разница, кто ты такой – безвредный махаон или вредный капустник? В конце концов, это люди знают, кто из бабочек кто, а сами бабочки в бабочках все равно не разбираются.
А если это все так, то – ух! ах! ох! – и молодец Малинин, что надоумил меня стать бабочкой.
В это время ко мне как раз подлетел мой лучший друг Костя – махаон – Малинин, и мы стали с ним качаться в воздухе на каких-то невидимых качелях.
– Ну как? – спросил меня Костя, слетая вниз.
– Порядок! – ответил я, взлетая вверх. – Только есть очень хочется.
– Ну, это дело поправимое, – сказал Малинин. – Ух, сейчас я тебя угощу нектаром. Нектар пить – это тебе не овес клевать. Это, брат, знаешь какая вкусная штука!.. Лапки оближешь! Летим скорее!
– Летим! – сказал я. – Во весь дух-ух-ух летим!
– Летим, – сказал Костя. – Во весь дух-ух-ух! Выдох –
СОБЫТИЕ ДВАДЦАТОЕ
Мы с Костей сделали еще один прощальный разворот над чердаком и уже хотели лететь за нектаром, как вдруг Костя Малинин заметил на стене дома маленькую желтенькую бабочку. Она сидела под железным желобом, вцепившись лапками в кирпичную стенку, сложив крылья, как прочитанную книгу.
– Настоящая! – сказал Костя Малинин. – Не то что мы с тобой! Привет, бабочка! – крикнул он, помахав в воздухе лапкой. – Это крушинница.
– Ну и пусть! – сказал я. – Давай скорее – летим за нектаром!
– Подожди! Надо с ней познакомиться!
– Вот не было печали! Эх ты, девчатник!
– Здравствуйте, бабочка! – сказал Костя Малинин, цепляясь за стенку рядом с крушинницей.
– Костя-махаон – девчатник! Костя-махаон – девчатник! – стал дразнить я Малинина, летая над самой его головой.
– Привет крушинницам! – сказал Костя, поднимая в знак приветствия вверх обе лапки.
– Позор девчатникам! – сказал я.
Костя еще раз поздоровался с бабочкой, но она продолжала сидеть молча и неподвижно, не обращая на Малинина никакого внимания.
– Ух и воображает из себя! – сказал я. – Так тебе и надо.
– Да нет, она не воображает, – сказал Костя, внимательно разглядывая крушинницу. – Она спит! Конечно, спит!
– Спящая красавица! Понятно. Проснись, спящая красавица! С вами хочет познакомиться сам Костя-махаон из семейства парусников!
Я сел рядом с бабочкой и потормошил ее лапкой.
– Бесполезно! – сказал Костя. – Теперь ее из пушки не разбудишь. Она ведь на всю зиму уснула.
– Почему это – на всю зиму?
– Потому что у них, у бабочек, такой закон природы!
– Чего ты врешь, Малинин, какой еще закон природы?
– Да честное слово! Все бабочки осенью умирают или засыпают до самой весны. У них даже расписание есть, когда кому засыпать.
– Подожди, а как же мы с тобой? – встревожился я.
– Что – мы?
– Мы с тобой тоже бабочки, значит, мы тоже заснем по расписанию?
– Вообще-то раз мы бабочки, значит, тоже, наверное, должны уснуть… когда-нибудь.
Меня это «открытие» просто ошеломило.
– Так зачем же мы тогда с тобой превращались в бабочек? Если мы каждую минуту можем заснуть, да еще на всю зиму! Мы же на один день только превратились, а уснем вдруг – и каникулы зимние проспим. Эх, Малинин, Малинин!
– Чего ты орешь? – сказал Костя. – Тебе же пока спать не хочется?