Барчестерские башни
Шрифт:
— Не понимаю, о каких правах мистера Хардинга толкует твой отец,— сказала она старшей дочери.— Или он ждет, что мистер Хардинг из любезности подарит ему четыреста пятьдесят фунтов годовых? И что за важность, что кто-то там на него обидится, раз он получит место! Как же иначе? Твой отец — святая простота, а кругом все хватают, что могут.
Свет упрекал мистера Куиверфула за корысть и небрежение к своей чести, а у домашнего очага на него сыпались столь же горькие упреки за его готовность принести их всех в жертву глупой гордости. Удивительно, как точка зрения меняет
Вот так обстояли дела в Пуддингдейле, когда мистер Слоуп приехал туда вторично. Миссис Куиверфул, завидев в воротах его лошадь, схватила огромную корзину с шитьем и увела с собой дочь.
— Это мистер Слоуп,— сказала она мужу.— Он, наверное, сообщит о твоем назначении. Хорошо бы переехать туда сразу — И она послала их единственную служанку поскорее открыть дверь важному гостю.
Таким образом, мистер Слоуп разговаривал с мистером Куиверфулом наедине. Миссис Куиверфул удалилась на кухню с бьющимся сердцем — ее томила тревога, что чаша счастья может опрокинуться в ту самую минуту, когда она поднесет ее к губам, но она вспомнила все полученные ими обещания и утешилась мыслью, что опрокинуться чаша никак не может.
Мистер Слоуп расцвел улыбкой, пожал руку своего собрата и объяснил, что приехал, считая своим долгом как можно быстрее поставить мистера Куиверфула в известность о всех фактах, связанных с вопросом о назначении смотрителя богадельни. Услышав это, бедный обнадеженный муж и отец сразу понял, что его блистательные упования рассыпались в прах и что мистер Слоуп приехал для того, чтобы взять назад все, о чем говорил прежде. Его тон, его взгляд не оставляли никаких сомнений. Мистеру Куиверфулу все было ясно. Однако он сохранил самообладание, улыбнулся жалкой улыбкой и сказал только, что очень благодарен мистеру Слоупу за его любезность.
— С начала и до конца это дело было чрезвычайно неприятным,— сказал мистер Слоуп.— И епископ просто не знает, как поступить. Между нами говоря... но никому ни слова, мистер Куиверфул!
Мистер Куиверфул обещал никому не говорить ни слова.
— Бедный мистер Хардинг, по-видимому, никак не может на что-то решиться. Вы, конечно, помните наш последний разговор?
Мистер Куиверфул заверил мистера Слоупа, что этот разговор свеж в его памяти.
— Вы, вероятно, не забыли, что я сказал вам о решении мистера Хардинга не возвращаться в богадельню?
Мистер Куиверфул объявил, что помнит это очень хорошо.
— И, полагаясь на его отказ, я предложил это место вам.
— Мне кажется, вы сказали, что вас уполномочил епископ.
— Неужели? Я это сказал? Что же, возможно, в своем желании услужить вам я несколько предвосхитил события. Насколько я помню, я этого не говорил. Но, сознаюсь, я очень хотел, чтобы место получили вы, и мог выразиться необдуманно.
— Но,— в отчаянии возразил мистер Куиверфул,— миссис Прауди дала моей жене самое ясное и недвусмысленное обещание.
Мистер Слоуп улыбнулся и грустно покачал головой. Он хотел улыбнуться приятно, но его собеседнику эта улыбка показалась дьявольской.
— Миссис Прауди! — сказал он.— Если в подобных делах полагаться на то,
Пораженный ужасом, мистер Куиверфул на мгновение онемел.
— Так, значит, я должен считать, что мне ничего не обещали? — спросил он потом, немного собравшись с мыслями.
— Разрешите, я вам все объясню. Да, вам было дано обещание, но при условии, что мистер Хардинг откажется. Будьте справедливы ко мне: вы же сами сказали, что можете дать согласие, только если мистер Хардинг откажется.
— Да,— сказал мистер Куиверфул.— Да, я это говорил.
— Ну, так выяснилось, что он не отказался.
— Но, право же, вы сами мне сказали, и не один раз, что он отказался, и в вашем присутствии.
— Так я понял. Но я ошибся. Однако, мистер Куиверфул, не думайте, пожалуйста, что я отрекаюсь от своих обязательств. Нет! Протянув руку человеку в вашем положении, человеку со столь большим семейством и имеющему все права, я никогда не отниму ее. Я хочу только, чтобы вы были справедливы ко мне.
— Я, во всяком случае, попытаюсь поступить по справедливости,— сказал бедняк, чувствуя, что ему остается только утешаться сознанием своего мученичества.
— О, я в этом не сомневаюсь! Я не сомневаюсь, что вы не захотите присвоить бенефиций, принадлежащий другому. Вам ведь известна история мистера Хардинга, и вы знаете, какой это человек. Мистер Хардинг хочет занять свое прежнее место, но епископа несколько смущает разговор, который у меня был с вами, хотя он и не считает, что связан обещанием.
— Так,— сказал мистер Куиверфул в растерянности, не зная, как ему следует поступить при подобных обстоятельствах и тщетно пытаясь подкрепить свой дух тем инстинктом самосохранения, который делал столь смелой его жену.
— Место смотрителя маленькой богадельни — не единственное в распоряжении епископа, мистер Куиверфул, и далеко не лучшее. А его преосвященство не забывает тех, кто снискал его одобрение. Если вы позволите дать вам дружеский совет...
— Я буду вам очень благодарен,— сказал бедный пуддингдейлский священник.
— На вашем месте я не стал бы мешать мистеру Хардингу. Вы вряд ли получите это назначение, даже если будете настаивать. Права мистера Хардинга на это место бесспорны. Если же вы разрешите мне сообщить епископу, что вы не хотите мешать мистеру Хардингу, я могу обещать вам — но, разумеется, это не официальное обещание,— что епископ не допустит, чтобы вы остались беднее, чем были бы, став смотрителем.
Мистер Куиверфул молча глядел в пустоту. Что он мог ответить? Мистер Слоуп сказал правду. У мистера Хардинга было право на это место. В распоряжении епископа было много прекрасных бенефициев. И епископ, и мистер Слоуп — страшные враги и желанные друзья для человека в его положении. К тому же у него нет доказательств, что ему было дано обещание; как может он заставить епископа назначить его смотрителем?