Бард. Альбом первый. Отступники
Шрифт:
Это и стало последней каплей ирховского терпения.
– Подержи, – Чип сунул свою алебарду опешившему от подобного обращения прохожему. Голос ирха оказался под стать облику – низкий рычащий бас, прокатившийся по площади подобно камнепаду. До Огурчика, похоже, стало доходить, что дело приобретает дурной оборот, но единственное, что он успел сделать – это раскрыть рот. Всё. Ирх ухватил его за пояс, поднял вверх и легко закинул в фонтан, проорав:
– Трёхочковый!
Огурчик, нелепо трепыхая конечностями, описал красивую дугу и плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг.
– И “Чикаго буллс” выходят
Прохожие шарахнулись в стороны, с опаской глядя то на разоравшегося и неожиданно агрессивного ирха, то на отфыркивающегося и отплёвывающегося Огурчика. Горе-вербовщик перевалился через бортик фонтана, и, оставляя за собой мокрые следы, отступил на одну из примыкающих к площади улиц, явно не желая больше испытывать судьбу.
– Надо было раньше так сделать, – непонятно к кому обращаясь, прорычал ирх и огляделся, словно разыскивая ещё одного желающего искупаться. К его удивлению, желающим был всё тот же Огурчик, возвращавшийся в компании стражника. Последний, кстати, выглядел очень колоритно: его тело будто покрывала кора с жёсткой даже на вид листвой, образовывавшей своеобразный доспех.
– Вот он на меня напал! – Огурчик ткнул пальцем в ирха. – Нападение на игрока, это ПК!
Стражник активировал голограмму, на которой ясно было видно, как Огурчик подошёл к ирху и ударил его рукой по спине.
– Ты начал первым, – вынес вердикт стражник и свернул голограмму. – Ты можешь идти, – обратился он к ирху.
Надо же, как тут просто с правосудием. Раз и разобрались.
– Эй! А репутацию за что срезали? – возмутился Огурчик, но стражник его уже не слушал. А вот ирх, радостно осклабившись, поинтересовался:
– Слышь, икебана, у тебя есть чёрный фломастер?
Растерявшись от столь необычного вопроса, Огурчик отрицательно замотал головой.
– Нет, а зачем он?
– Рамочку себе рисуй траурную, – пояснил Чип, наклоняясь так, что его льдисто-голубые глаза с вертикальными зрачками оказались вровень с глазами Огурчика.
– На ноль помножу, дятел, – задушевно добавил ирх и вздёрнул верхнюю губу, демонстрируя ряд блестящих зубов, острых даже на вид.
В первое мгновение Огурчик чисто рефлекторно отпрянул, но потом вспомнил, что перед ним всего лишь виртуальная модель несуществующей твари, он находится посреди города и стража не допустит безнаказанного убийства игрока, да и он сам, вообще-то, первого уровня и в случае смерти теряет только время.
– Много на себя берёшь, – гордо ответил Огурчик и, в лучших женских традициях, развернулся и пошёл прочь, не давая собеседнику возможности ответить, таким нехитрым способом оставляя последнее слово за собой.
– Баба истеричная, – веско припечатал ему вслед ирх и, сочтя конфликт исчерпанным, завертел головой в поисках чего-то, нужного одному ему.
Если, впервые увидев ирха, я первым делом размечталась о танке в группу, то теперь резко передумала приглашать этого самого Чипа на совместные задания. Правильно он себе вторую часть составного имени выбрал – злобный и есть. Грохнет ещё где-нибудь в лесочке ради экспы и пары медяков… И вообще, я сюда пришла классовую цепочку выполнять, а не группу искать. Пора и делом заняться.
Воровато оглянувшись, я оторвала от одного из зданий небольшой чашевидный цветок и стала
Установив на видном месте цветок, игравший роль кружки для пожертвований, я взобралась на пень, перекинула лютню на живот, привычно пробежала пальцами по струнам, проверяя настройку, и… И задумалась, а что, собственно, спеть? В голову упрямо лезла песня мышонка из древнего мультика: “Какой чудесный день, какой чудесный пень, какой чудесный я и песенка моя”. Что-то подсказывало, что детское творчество не найдёт отклика в сердцах сильвари, тем более, что детей среди них попросту не было. Да и ночь на дворе, пусть и не менее чудесная.
Ответ пришёл быстро. Во время обучения в памяти крутилась лютневая композиция, созданная еще в начале далёкого двадцатого века и не потерявшая популярности до наших дней. Прекрасная песня о сказочном золотом городе как нельзя лучше подходила для этого волшебного места.
Пальцы заплясали по струнам, я глубоко вдохнула и неожиданно осознала, что волнуюсь, как в своё первое выступление. Но зазвучавшая мелодия смыла страх весенним дождём, захватывая звучанием меня, слушателей и весь мир.
Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой,
А в городе том сад, все травы да цветы…1
Скучавший до того аукционист отложил в сторону бумаги и удивлённо прислушался. Случайные прохожие останавливались, пойманные в ловушку гармониии, и даже суровые лица стражников едва уловимо смягчились. И лишь ирх, заинтересованно вскинувший морду при первых аккордах, скривился так, словно хлебнул уксуса, и отошёл подальше. Но мне не было до этого дела. В такие моменты мне вовсе не было дела до целого мира.
Раздавшиеся после завершения песни аплодисменты подсказали, что НПС мой уровень игры вполне устраивает. В противном случае на карьере Барда можно было ставить крест.
В импровизированную чашу полетело несколько монеток, а перед глазами появилась череда системных сообщений:
Ваша репутация с Сильвари выросла на 1 пункт. Текущий уровень: Дружелюбие. До Уважения 2999 пунктов.
О, выходит, у своей фракции мы стартуем сразу с дружелюбием? Приятно. А то, что такими вот выступлениями можно качать репутацию, приятно вдвойне. Правда, почти три тысячи песен я исполню… Да чёрт его знает за сколько, особенно учитывая тот факт, что во время исполнения бодрость медленно, но верно уменьшалась.