Барды. Повести и рассказы о любви
Шрифт:
Еще он рассказывал, что они любили ролевые игры. Потому я взял лежащий на рюкзаке поясок от женского пляжного халатика и тихонько завязал спящей женщине глаза.
– Алик? – сквозь сон произнесла она.
– Угу, – как можно тише и невразумительнее ответил я ей и аккуратно стал массажировать ее половые губы, нащупывая клитор. Найдя клитор, стал нежно придавливать его двумя пальцами и водить из стороны в сторону.
Видимо привычная к завязыванию глаз и различным действиям мужа Лейла не стала задумываться над этими действиями, пошарила вокруг себя и нащупала мой член сквозь плавки. Взяв член в руку, она снова стала погружаться в сон. Я знал не по наслышке, что женщины хорошо знают члены
Лейла застонала во сне, вытянула вверх руки и поддалась тазом мне навстречу. Потом обхватила меня ногами и почти повисла на мне во время очередного моего движения наружу. Я стал двигаться интенсивно и быстро, торопясь избавиться от скопившегося внутри меня напряжения и быстро кончил в нее. Когда я начал кончать, даже в неверном свете костра сквозь стенку палатки было видно, как на ее лице появилась довольная улыбка.
Я выскочил из нее и из палатки с гитарой в руке.
Мы долго сидели у костра с друзьями, играли на гитаре, пели, немного выпили вина, – прошло несколько часов. Всё это время у меня из головы не выходила Лейла, раскидавшая руки и ноги почти на ширину всей палатки. И я решился снова. Забрал гитару и под предлогом, что устал и хочу спать пошел возвращать ее Алику. Алика растолкать вновь не удалось. Потому я снова вошел в палатку, но уже осторожно. Лейла спала на животе, повернув голову вбок и подложив под нее обе руки, всё так же раскидав руки и ноги в стороны. И поясок от халата так и не сняла с глаз.
Я положил гитару на место, где я ее взял, снял плавки и пристроился на ней верхом. Она лежала на животе и потому я пристроился у нее на бедрах. Пощупал ее область между ногами и пальцами развел ей половые губы. Член скользнул в уже разведанную нору и снова погрузился на всю глубину. Лейла вздрогнула всем телом и стала выпячивать мне навстречу свои ягодицы. Можно ли сказать, что она изменяла своему мужу? Но ведь она думала, что это ее муж в настоящее время таранит ее влагалище! Она не знала, что это совершенно посторонний мужчина совокупляется с ней. Или чувствовала?…
Я снова поторопился и кончил в нее. Потом осторожненько вышел наружу и ушел в свою палатку.
На следующее лето Алик и Лейла не приехали в лагерь. Говорят, что она родила Алику сына и тот был этому безмерно рад. Я тоже был очень рад за них.
Таня
– Привет. Мне нужна твоя помощь, – передо мной стояла молодая женщина с двумя детьми. Сказать, что красавица нельзя, но и не уродка. Худощавая и невыразительная лицом в очках с большими и сильными линзами. Купальник без изысков, обычный. В остальном она тоже не отличалась от жителей этого палаточного лагеря.
– Нет, нет. Извини, я не педиатр.
– Да нет же! Помощь нужна лично мне. Понимаешь, когда я вчера купалась в море, то в уши, наверно, попала
– Думаю, что тебе надо обратиться в местную поликлинику к ЛОР-врачу.
– Понимаешь, мне сейчас совсем не с руки кинуть на целый день этих двух спиногрызов и ехать за тридевять земель. И не известно, а вдруг она в отпуске или просто там такого специалиста нет. А о тебе просто легенды ходят о твоей универсальности.
– А если у меня нету чем помочь тебе?
– А если я приду вечером с большой емкостью вина?
– На у меня на самом деле нет для выполнения этой манипуляции шприца Жанне. Ну, это такой шприц на двести-двести пятьдесят миллилитров.
– У меня есть шприц на двадцать миллилитров.
– Татьяна, ну…
– Давай ты попробуешь. А если не получится, я буду искать. Кто меня отвезет в город из этой глуши.
Я сказал ей что надо сделать до начала экзекуции, и она ушла.
Я сидел у костра с друзьями и детьми половины лагеря, пели песни, разговаривали, просто молчали. Когда пришла Татьяна, я улыбнулся и повернулся к ней. Она села радом с нами у костра и протянула мне шприц и банку с кипяченной водой.
– Таня, пошли за кусты всё это делать.
– В кусты мы потом пойдем, если мне понравится, – рассмеялась она.
– Поверь, лучше за кусты, – сказал я, поднялся и пошел впереди.
Не буду рассказывать технику проведения этой манипуляции и трудности делать ее таким относительно малым шприцом, но когда после промывания только одного уха у нее на плече лежали комья ушной серы и коричневая жижа от уже распавшейся от воды серной пробки, то она была достаточно удивлена.
– Слушай, как хорошо, что мы ушли в кусты. Вот это, – она показала на коричневую жижу. – Сейчас бы видели половина лагеря, а остальной части жителей лагеря потом рассказали бы.
– Да, и еще оставшиеся до конца сезона пол лета обсуждали бы это, – улыбнулся я. – Доктора надо слушать.
– Я поняла, поняла. И очень благодарна тебе. С меня вино местного производства.
– Ладно, пошел я.
Вечером она на самом деле пришла с полуторкой разливного вина и позвала меня купаться в море под звездами. Из-за такого купания полуторка вина как-то и не отразилась на нашем состоянии. Освеженные морем и огорченные результатом действия вина мы вернулись в лагерь. Когда мы присели за палаткой одного из начальников, то Татьяна вдруг подскочила.
– Слушай. Я только что чуть не села на такую же полуторку вина. Я не знаю, чье и что за вино в ней, но явно… – она отхлебнула и замурлыкала от удовольствия. – Уходим отсюда. А то вдруг за ней придут.
Я и так уже понял, чье это вино, – моего начальника. Тем более мне тоже хотелось покинуть место. Я только что понял, что сидим около его палатки.
Мы пошли к моей палатке, взяли оттуда одеяло и углубились в лес. Но очередной прогалине постелили на траву одеяло и… Вместо того, чтобы пить украденное вино, мы начали целоваться. Таня сняла очки, чтобы они не мешали, и потом откинулась на спину, предоставив мне больше поверхность для поцелуев. Чем я и воспользовался: что-то целовал, что-то гладил и ласкал.
Мои руки медленно блуждали по ее купальнику. Потом я приспустил ее бретельки с плеч и обнажил ее груди в темноте. Хотя было много звезд на небе, но под кронами деревьев их свет плохо освещал ее тело. Целовать грудь и потом теребить губами и языком соски… И при этом чувствовать, как член уже чуть ли не лопается от напряжения в плавках. Я стал специально тереться этой частью своего тела о ее ноги, чтобы и она почувствовала, как я ее хочу.
Потом приспустил ее купальник ниже, стал гладить живот и целовать пупок.