Бархатная ночь
Шрифт:
Кенна слабо улыбнулась:
— В этот раз все началось по-другому. Я была в картинной галерее.
— Что ты там делала?
— Обычно во сне я жду Ивонну. Она все еще на балу, и я прячусь, ожидая возможности вытащить ее из зала. Только на этот раз все изменилось. Я была одета не как разбойник, а как Клеопатра и ждала тебя, а не сестру. Мой костюм не плод воображения. Я действительно собиралась его надеть до того, как завлекла Ивонну в ту башню.
— Но ты никогда его не надевала. Когда мы нашли тебя в пещере, на тебе
— Да, знаю. — Кенна помолчала, подыскивая слова, чтобы объяснить то, что происходило во сне. — Все очень смутно. Ты понимаешь? Но сегодня во сне мне было не тринадцать лет. Я думаю, что оделась так, потому что хотела… соблазнить тебя.
— Понимаю, — протянул Рис улыбаясь. — И как, удалось?
— Мне кажется, начало было удачным, — серьезно ответила Кенна. — Но тебе не понравился парик. — Она машинально коснулась своих крашеных волос. — Этот цвет, вероятно, беспокоит меня больше, чем я готова в этом признаться.
Риса восхитила эта смесь реальности и фантазий, хотя он не понимал, что это могло означать.
— Что случилось потом?
— Мы целовались.
— Ага, — глубокомысленно заметил он. — Значит, парик мне не помешал.
Кенна сжала его руку:
— Я с силой вцепилась тебе в плечи. Мне казалось, твое тело вырезано из камня. А потом ты действительно превратился в камень, и я обнаружила, что нахожусь в пещере. В тот момент мне хотелось проснуться, потому что я уже догадывалась, что это сон. Но я не могла проснуться, словно какая-то сила заставляла меня пройти все события до конца.
Кенна почувствовала, как вспотели ее ладони.
— Я прижалась к стене, слушая спор в другом отсеке пещеры. Двое мужчин из лодки… — Она остановилась. — Ты знаешь о лодке?
— Да. Ник говорил мне, что, по твоим словам, какой-то корабль подавал сигналы и на берег высадились двое мужчин.
— Это так. Они стояли спиной ко мне и частично скрывали тебя. Я имею в виду мужчину, которого я принимала за тебя, — быстро поправилась Кенна. — Но я прекрасно видела Викторину. Она или спорила, или, возможно, умоляла этих французов.
— Ты уверена, что они были французами?
— Не больше, чем во всем остальном.
— Продолжай.
— Внезапно появился мой отец. Рис, раньше я этого не видела, но могу поклясться, он словно сквозь стену прошел. — Она нервно засмеялась: — Зачем я говорю тебе это? Сейчас мой рассказ выглядит еще более неправдоподобным, чем раньше.
— Не важно, — ответил Рис. — Расскажи, что случилось дальше.
Кенна была поражена серьезностью его тона. Ее мучили сомнения, но Рис, казалось, ловил каждое ее слово.
— Ну, он шагнул в пещеру, и щель в стене исчезла. Он приказал Викторине подойти к нему и отругал за то, что она поверила этим французам. Я тогда очень испугалась за отца. Французы сильно заволновались, а Викторина начала плакать. Я бросилась в ту пещеру, надеясь, что смогу помочь отцу.
— Он
— Да. — У нее на мгновение перехватило дыхание. — Я до сих пор помню, как он на меня посмотрел. В его глазах было столько горя, что я была буквально парализована. Раньше я думала, что это из-за Викторины отец отвлекся, дав возможность французам разбить лампу, но сейчас я уверена, что из-за меня. Может быть, из-за этого я не хотела вспоминать? Потому что это я убила своего отца?
— Кенна! Нет! Ты ошибаешься! — Рис смахнул рукой слезы с ее щек. — Ты не убивала отца! Вспомни. Ты говорила мне нечто подобное в ту ночь, когда я пришел к тебе в спальню в Даннелли. Помнишь? Ты по ошибке приняла меня за Ника. Есть еще что-то, что ты не желаешь вспоминать, нечто более болезненное, чем горе отца, когда он увидел тебя в пещере.
— Я не знаю, что это, Рис! Честное слово, не знаю.
— Кто был тот мужчина рядом с Викториной?
— Я не знаю! — Зажмурившись, она замотала головой из стороны в сторону. — Не помню! Фонарь разбился, и мне не хватило нескольких секунд, чтобы рассмотреть его лицо. Не заставляй меня вспоминать!
— Хорошо, Кенна. — Он прижал ее к себе, обхватив руками за плечи. — Как я говорил, ты в безопасности. Все в прошлом.
— Тогда почему я все время вижу эти сны? — еле слышно спросила Кенна.
«Ее вряд ли обрадует мой ответ», — подумал Рис. Он считал, что кошмары прекратятся только тогда, когда она вспомнит, кто убил ее отца. Рис промолчал, и через несколько минут Кенна заснула, успокоившись в кольце его рук.
Ее разбудил запах кофе. Открыв глаза, она увидела, что Рис сидит за столом и, прихлебывая из дымящейся чашки, изучает судовой журнал. Должно быть, он краем глаза заметил, как она пошевелилась, потому что поднял голову и улыбнулся ей:
— Хочешь кофе?
— С удовольствием. Запах божественный. — Кенна откинула одеяло и прошла к шкафу за пеньюаром. — Я думала, ты уже на палубе, — сказала она, завязывая пояс.
Рис подал ей чашку:
— Осторожно, горячо.
Кенна отпила глоток и скорчила гримаску.
— Боюсь, я никогда не привыкну к кофе. Мне больше нравится чай. — Выглянув в иллюминатор, она увидела, что солнце только что поднялось над горизонтом. Небо было чисто-голубого цвета, без единого облачка. — Я и не предполагала, что так рано.
Рис рассмеялся, заметив взгляд, брошенный ею в сторону кровати.
— Забудь об этом. Если ты действительно хочешь учиться, то помни, что день начинается с рассветом. Если бы ты не встала, я бы сам разбудил тебя через пару минут.
— Зверь! Ты бы сделал это, не сомневаюсь. И с превеликим удовольствием.
— Не стану отрицать, — с ухмылкой согласился он. — Признаюсь, что после такой ночи мне бы это доставило радость.
Кенна побледнела и опустилась в кресло.
— Извини меня, Рис, но эти кошмары…