Бархатное убийство (сборник)
Шрифт:
– Велосипед? Брошенный?
– В том-то и дело, что нет! Не новый, правда, и всего с одной передачей, но вполне в рабочем состоянии. И пленкой аккуратно укрыт, от дождя. Тут ведь дожди то и дело случаются…
– То есть хозяин оставил этот велосипед не на один день?
– Я так понял, что да.
– А что-нибудь еще там было?
– Да, было. Я пленку приподнял, а на багажнике лежат два мешочка, с солью и с сушеным инжиром, и топорик.
– Маленький?
– Ну, вроде туристского. Не такой уж маленький.
– Больше ничего?
– Нет, больше ничего.
– Ну, и что дальше было?
– Я
– То есть этот велосипед был спрятан совсем близко от усадьбы?
– Ну да. От ворот к нему подниматься минут десять, не больше.
– И что ты решил?
– Что решил… – задумался водитель. – Я так понял, что этот велосипед спрятал кто-то из наших, ну, из тех, кто на вилле живет, но почему-то не хочет, чтобы остальные знали, что у него такое средство передвижения есть.
– Ладно, ты брось темнить, – решительно произнес Гуров. – Ясно ведь, что ты на кого-то подумал. На кого?
– У нас здесь трое, кто живет в поселке: Чанба, Вишняков и Эльдар Муртазин. Чанба ездит на машине, а Александр Ермолаевич и Эльдар ходят пешком. Получается, что кто-то из них имеет велосипед, но не хочет, чтобы другие об этом знали.
– А ты ни с кем об этом не говорил? Не спрашивал? – поинтересовался Гуров.
– Нет, не спрашивал. Меня в лагере приучили не совать нос в чужие дела. Если человек не хочет, чтобы о его велосипеде знали, – это его право. И я лишних вопросов никому не задаю.
– И ты никому про этот велосипед не рассказывал?
– Нет.
– А больше к этому месту не наведывался? Не проверял – стоит или нет?
– Нет, не наведывался, – покачал головой Жилкин.
– Скажи, а почему ты сейчас решил мне об этом рассказать?
– Мне кажется, вам сейчас всякая мелочь важна, особенно такая, которую человек скрывает. Если кто-то добирается от поселка до виллы быстрее, чем на своих двоих, причем тайно, – это может оказаться важно.
– Да, ты правильно рассудил, – согласился сыщик. – Хорошо, а какой второй случай?
– Второй произошел как раз перед тем, как Петра убили, дня за два перед этим. Но это и не случай даже, а так, пустяк. Я о нем и забыл даже. Только потом, уже когда Петра убили, а затем и Настю, вспомнил.
– Ладно, рассказывай свой пустяк. А я уж решу, пустяк это или нет, – сказал Гуров.
– Дело было вечером, уже почти ночью, – начал рассказывать водитель. – Я как раз сходил к морю, искупался. Там, кроме меня, помню, еще Татьяна плавала, мы с ней парой слов перекинулись… Потом я оделся, поднялся в парк. Чувствую – нет, недостаточно нагрузился, надо еще.
– Нагрузился? – не понял его Гуров. – Выпил, что ли?
– Да вы что? Какой там «выпил»! Организм не нагрузил, тренироваться еще хотелось. Если перед сном не устану как следует, сплю плохо. И вот я решил немного пробежаться. Переодеваться мне не надо было, одет как раз по-спортивному, так что я просто забежал в сторожку, сказал Борису, чтобы калитку открыл – хочу, мол, по дороге пару километров пробежать. А он мне отвечает: «А она открыта. Как раз недавно шеф подходил,
– Какие указания? О чем?
– Я разобрал только слова «после одиннадцати, но обязательно раньше двенадцати». И тут он меня заметил и сразу умолк.
– Кто, Кривулин?
– Ну да.
– И как ты затем поступил?
– Я как раз пробегал то место, где они стояли. Помню, я еще колебался: остановиться или нет? А потом думаю: зачем? У хозяина свои дела, у меня свои. Он кому-то назначил тайную встречу, ну и что? Мало ли какие тайны у человека могут быть? И потом, если остановлюсь, вроде покажу, что я их слышал, а так – неизвестно, слышал я чего или нет. В общем, я пробежал мимо.
– И тебя не окликнули?
– Нет.
– А дальше что?
– Дальше… Пробежал еще пару километров, чувствую – хватит, на ночь глядя достаточно, и повернул обратно. Когда приближался к тому самому месту, скорость немного снизил. Думаю, может, на этот раз окликнет или я его догоню и дам понять, что слышал часть его разговора. Ну, чтобы никаких недомолвок не было. Но нет, не догнал. Когда я вернулся, Егор Борисович уже на вилле был.
– И он тебя ни о чем не спросил?
– Нет, не спросил. Ни в этот день, ни позже.
– Хорошо. Теперь скажи, кто был тот, второй. Ты же сказал, что ты его голос только вначале не узнал. А когда?
– Это я уже потом, когда спать ложился, вдруг понял, кто был второй, который с хозяином разговаривал. Глухой такой голос, и выговор характерный. Странно, что я сразу не понял…
– Ладно, хватит темнить! – рассердился Гуров. – Кто это был?
– Вторым был наш егерь, Эльдар Муртазин, – ответил водитель.
Глава 20
Некоторое время Гуров молчал, обдумывая услышанное. Затем спросил:
– Ты уверен? Это был точно он?
– Ну, я же говорю – выговор характерный, никто из наших так не говорит.
– А как ты думаешь, они с Кривулиным тебя заметили?
– Наверняка. Это с дороги внутрь леса не заглянешь, а оттуда дорогу, я думаю, хорошо видно. Скорее всего, заметили.
– Но тебе ничего не сказали?
– Нет, – покачал головой Жилкин.
– Хорошо, а почему ты мне рассказал этот эпизод? Чем он, по-твоему, важен?
– Сначала я думал, что он совсем неважен, – признался водитель. – На другой день я об этом разговоре вообще забыл. И потом, когда Петра убили, не вспомнил. Но когда вы меня и других начали спрашивать: «Что ты делал с одиннадцати до двенадцати?» – я понял, что это то самое время, когда произошло убийство. И тут меня словно по голове стукнули: да ведь я уже слышал об этом времени! Слышал, как говорили: «После одиннадцати, но обязательно раньше двенадцати». Тогда я и вспомнил про этот разговор.