Бархатные горы (Бархатная страна)
Шрифт:
— Чудесно! — воскликнула Джудит и почти бегом поспешила из комнаты.
— Что тут было? — спросил Стивен, вставая и направляясь к жене. Он откинул влажную прядь с ее груди. — Ты выглядишь очаровательно, словно прохладное весеннее утро.
Она отстранилась от Стивена и продолжала смотреть на огонь, — Бронуин, ты ведь больше не сердишься за то, что случилось у Хьюго? Она повернулась к нему.
— Сержусь? — холодно переспросила она. — Нет, я не сержусь. Я просто была глупа, вот и все.
— Глупа? — удивился он, кладя ей руку на плечо. Его не так волновали вспышки ее гнева и яростные нападки, сколько
— Я начала уже верить, что между нами что-то может быть.
— Любовь? — спросил он. Глаза его заблестели, улыбка, тронула его губы. — Было бы не правдой утверждать, что ты не любишь меня.
Она презрительно скривила губы и оттолкнула его руку.
— Любовь! — сердито произнесла Бронуин. — Я говорю о более важных вещах, чем любовь между мужчиной и женщиной. Я говорю о долге, преданности и доверии. Именно эти чувства один человек должен находить в другом. Стивен нахмурился.
— Я не представляю, о чем ты говоришь. Мне казалось, что большинство женщин ищет любви.
Бронуин раздраженно вздохнула, но, когда начала говорить, голос ее был спокоен.
— Когда ты наконец поймешь, что я не отношусь к большинству женщин? Я — Бронуин из рода МакАрранов, я — единственная. Может быть, большинство женщин действительно считает любовь главной целью в жизни, но я не испытываю недостатка в любви. Мои люди любят меня. Тэм любит мен». Я поддерживаю дружбу с женщинами моего клана, а теперь даже с Керсти из рода МакГрегоров.
— А где же место для меня? — осведомился Стивен сквозь стиснутые зубы.
— Я уверена, мы по-своему любим друг друга. Я ухаживала за тобой, когда стрела Дейви ранила тебя, и ты стараешься показать, что заботишься обо мне.
— Спасибо за одолжение, — угрюмо проговорил он. — А я-то думал, что ты будешь рада услышать о моей любви к тебе.
Она внимательно посмотрела на Стивена, и от его слов сердце ее дрогнуло, но она ничем не выдала себя.
— Я хочу большего, чем любовь. Я хочу того, что останется, когда исчезнет моя гладкая кожа и тонкая талия. — Она на мгновение замолчала. — Я хочу уважения. Я хочу честности и доверия. Я не желаю, чтобы ты обвинял меня во лжи, мне чужда твоя ревность. Я из рода МакАрранов, я должна жить среди мужчин и не хочу, чтобы муж обвинял меня во всех смертных грехах, как только я исчезну из его поля зрения.
На скулах у Стивена заиграли желваки.
— Вот как! По-твоему, я должен молча стоять и смотреть, как мужчины один за другим касаются тебя?
— Но пока это был только один мужчина. И ты должен был сообразить, что мои действия вызваны какой-то причиной.
— Сообразить! Черт побери, Бронуин! Да я не способен соображать, когда кто-нибудь прикасается к тебе!
Залаял Рэб, и она не успела ответить. Дверь приоткрылась.
— Он не укусит? — поинтересовалась Джудит, поглядывая на Рэба.
— Спокойно, Рэб, — приказала Бронуин, когда Джудит вошла в комнату. — Он не тронет тебя до тех пор, пока ты не нападешь на меня с оружием.
— Хорошо, я запомню это, — смеясь ответила Джудит и протянула руки, на которых лежало платье из сочного темно-коричневого бархата, все расшитое толстой золотой нитью. — Это для тебя, — сказала она. — Давай посмотрим, как оно сидит.
— Как… — начала Бронуин, прижав к себе роскошное
Джудит заговорщически улыбнулась.
— Здесь есть один ужасный коротышка, который работает на Гевина. Гевин часто его запирает в погреб за разные… прегрешения. Я решила использовать его талант: дала мешочек серебра, сказала, какого ты роста, и приказала достать платье, достойное благородной дамы.
— Оно прекрасно, — прошептала Бронуин, проводя рукой по бархату. — Ты так добра ко мне, ты заставила меня почувствовать себя желанной гостьей.
Джудит внимательно посмотрела на Стивена, стоявшего к ним спиной.
— Стивен, как ты себя чувствуешь? У тебя усталый вид.
Он попытался улыбнуться и рассеянно поцеловал ее руку.
— Наверно, я устал. — Он повернулся к Бронуин и церемонно произнес:
— Мои братья хотели бы встретиться с тобой. Ты окажешь мне честь, если навестишь нас.
Он повернулся и вышел из комнаты. Джудит не спросила, что произошло между молодоженами. Она лишь хотела по возможности избежать ссор во время их пребывания в замке.
— Пойдем, я помогу тебе одеться. Завтра ты сможешь примерить новые платья, которые я заказала.
— Новые… Тебе не следовало этого делать.
— Дело сделано, так что остается лишь радоваться. Ну, а теперь посмотрим, хорошо ли сидит это.
Лишь несколько часов спустя Джудит наконец осталась довольна нарядом и прической Бронуин. Джудит рассказала, что многому научилась, служа при дворе, куда она не имела ни малейшего желания возвращаться. Ей настолько понравилась манера Бронуин, да и других шотландок, носить волосы распущенными, что она сняла свою калотту, и ее густые каштановые волосы упали на спину. На Джудит было фиолетовое шелковое платье, рукава и подол которого были оторочены темно-коричневой норкой. Талия была затянула золотым поясом, усыпанным лиловыми аметистами.
Бронуин разгладила бархат на бедрах. Платье было тяжелым и узким, но сегодня ей нравилось это. Низкий прямоугольный вырез не скрывал ее полной груди. Сквозь прорези рукавов с буфами была видна золотистая ткань фрилона. Бронуин расправила плечи и стала спускаться по лестнице к ожидавшим ее деверям.
Четверо мужчин стояли рядом в небольшой зимней гостиной перед сложенным из камня камином. Бронуин и Джудит на мгновение задержались, чтобы с гордостью полюбоваться ими.
Стивен подровнял свои длинные волосы и снял шотландское платье. Бронуин внезапно почувствовала боль от потери того шотландца, которым он уже совсем было стал. На нем был камзол из синего бархата, роскошный соболь украшал воротник. Его массивные мускулистые ноги были скрыты синими шерстяными чулками.
Гевин надел серый камзол с полосками беличьего меха. Рейн нарядился в черный бархат, по воротнику его вился затейливый испанский узор, вышитый серебряной нитью. Наряд Майлса был сшит из изумрудно-зеленого бархата. Из-под коротких рукавов с прорезями виднелась серебряная ткань. На рукава рубашки были нашиты жемчужины.
Майлс первым обернулся и посмотрел на женщин. Он поставил свой серебряный кубок с вином на каминную доску и шагнул навстречу. Остановившись перед Бронуин, он полыхнул на нее огнем своих потемневших, почти черных глаз, опустился на одно колено и, склонив голову, с глубоким почтением прошептал: