Бархатные мечты
Шрифт:
— Что, думаешь, она против будет? Да у нее же глаза как светофоры, и в каждом зеленый свет! Знаю я этих голодных баб, вместо того, чтоб трахаться, на работе горят. А трахаться все равно хочется. Ты бы это Кире предложил, и все проблемы решатся сами собой. Она замужем?
— Какой, к черту! Разведенка, с такой задницей и без любовника!
— Далась тебе задница, у нее и остальное ничего себе. А с чего ты взял, что без любовника?
— Да я голодную бабу за версту чую! А потом, мы с
Не став слушать продолжение, Кира потихоньку выбралась из очереди. У нее горели уши, очень хотелось забиться в уголок и нареветься вдоволь. Или, наоборот, подскочить к этим негодяям и отхлестать по щекам, нет, лучше избить в кровь! Ничего этого Кира, разумеется, не сделала, а вернулась к своему компьютеру и тупо уставилась на экран.
«Спокойно, дурочка, ты все знала и раньше, не в первый раз про тебя всякие наглецы такое говорят, а ты это — мимо ушей, мимо ушей, — уговаривала она себя, — они бесятся, что тебе их мужские достоинства до лампочки, возьми себя в руки…»
Кое-как успокоившись, Кира попыталась вникнуть в детали дополнений к тексту контракта, но тут зазвонил телефон. Чертыхнувшись про себя, Кира подняла трубку.
6
В Москве в июле шесть часов вечера — еще не вечер. А в жару только в шесть часов можно начинать нормально жить — до этого так душно, что просто не хочется вылезать на улицу. И все равно, Садовое кольцо не лучшее место для летней прогулки, да и сутолока Арбата не слишком для этого подходит. «Офонаревший» Арбат у Киры, как и у многих москвичей, вызывал неприязнь и раздражение; однако сегодня, пробираясь через толпу мимо бесконечных матрешек, псевдопалеха и выставленных на продажу атрибутов советской действительности, она об этом не думала. Она вообще ни о чем не думала с тех пор, как сняла телефонную трубку и услышала голос Грегори Мартена.
Не будь она так расстроена и взвинчена неудачами дня, приглашение мистера Мартена на ужин было бы вежливо, но решительно отклонено, Кира слишком дорожила своей работой, но… Приглашение было принято, свидание назначено на Гоголевском бульваре (смешно, конечно, встречаться почти с миллионером на бульваре, как школьница, но что делать, в тот момент никакое более подходящее место как-то не вспомнилось).
Слава Богу, сегодня она выглядит вполне: светло-бирюзовое платье очень идет к ее пепельным волосам и элегантно подчеркивает достоинства фигуры. Хорошо, что Вика уговорила его купить, Киру сильно смущала цена на эту французскую штучку. «Если б Вика знала, на свидание к кому я отправлюсь в этом платье, ни за что бы не настаивала на покупке», — усмехнулась про себя Кира.
Она увидела Грегори издалека, он стоял у памятника Гоголю и, несмотря на то что народу рядом было полно, в толпе не потерялся: такого яркого представителя мужской фауны просто нельзя было не заметить. Одет он был в безупречно сшитый бежевый костюм, кремовую рубашку со строгим галстуком и сам казался строгим и неприступным. Однако первое впечатление тут же рассеялось, когда он заметил Киру: куда только исчезла вся
— Куда мы отправимся? — преодолевая некоторое смущение, поинтересовалась Кира.
— Я предложил бы ужин в «Метрополе», но окончательный выбор за дамой, — галантно отозвался Грегори.
«Метрополь» Киру решительно не устраивал, того и гляди, встретишь кого-нибудь из знакомых, потом неприятностей не оберешься. Немного подумав, предложила маленький грузинский ресторанчик в переулке между Кропоткинской и Остоженкой, там они точно ни на кого не нарвутся, и кормят там очень прилично.
Грегори послушно поехал по бульвару. Смущение не проходило, в машине установилось слегка напряженное молчание. Незаметно сбоку Кира посмотрела на Грега, и на нее внезапно нахлынула волна чувственности. Как бы исподтишка разглядывала тонкий аристократический профиль, выразительный, красиво очерченный рот, высокие скулы, придававшие его загорелому лицу некоторую надменность (впрочем, Грегори это шло), изогнутые черные брови над неправдоподобно синими глазами. Испугавшись своих мыслей, Кира попыталась нарушить опасно затянувшуюся паузу и принялась ненужно подробно объяснять дорогу.
Время, которое ушло на выбор столика и заказ, позволило Кире прийти в себя и обрести способность поддерживать беседу. Они разговаривали ни о чем, на какие-то случайные темы, как бы приноравливаясь друг к другу, но напряжение не спадало, Кира остро чувствовала, что между ними будто натянута струна, и совершенно невинные на первый взгляд фразы и слова отзываются душевным трепетом. Причем она была уверена, что то же самое чувствует и Грег. Если бы у нее спросили, откуда такая уверенность, она вряд ли смогла бы ответить.
Говорил в основном Грегори, а Кира ограничивалась не слишком пространными ответами и восклицаниями. Он рассказывал о своих поездках в Южную Америку, в Мексику. Оказалось, что Грег был археологом-любителем и даже финансировал раскопки индейских пирамид. Рассказывать он умел! Однако когда речь зашла о древнерусском искусстве, Кира почувствовала себя увереннее, архитектура Древней Руси была ее давнишним хобби. Когда она с увлечением принялась описывать собор во Владимире и сохранившиеся в нем уникальные фрески, Грегори внезапно спросил:
— Вы давно были во Владимире?
— Лет пять назад, когда возила туда дочку на экскурсию.
— Наверное, впечатления уже несколько потускнели. Не хотели бы вы их обновить? В субботу я как раз собирался предпринять поездку в Суздаль, мы могли бы заехать и во Владимир.
От неожиданности Кира чуть не поперхнулась «Хванчкарой». Отставив фужер с вином, она в изумлении взглянула на Грегори.
— Я говорю серьезно, — продолжал тот, — мне, конечно, положен гид и переводчик, но, кажется, лучшего гида, чем вы, пожелать невозможно. Если у вас пока нет других планов…