Бархатный губернатор
Шрифт:
– Больше наберешь, – улыбнулся Супрун. – Но это дело впереди, а теперь ты подмогнуть мне можешь, если устроишь прямую телепередачу со мной. И лучше без комментатора. Только разойдешься, а уж журналист извиняется, дескать, время передачи истекает… Устроишь?
– Когда ты хочешь?
– Да хоть сегодня.
– И о чем говорить будешь?
– О чем с тобой говорил, о том и людям расскажу.
– Добро, – подумав, ответил мэр.
– Спасибо, Павел Андреевич. Но после передачи у тебя возникнут большие проблемы…
– У меня их и теперь хватает, – усмехнулся
– А удобно? Люди привыкли тебя видеть.
– Если не против, могу тебя представить.
– Тогда большие проблемы превратятся в одну, но огромную.
– Я готов. Я, Степаныч, на все готов.
– Тогда с Богом!
– Перед твоим приходом мне сообщили, что паренек, которого ты оглушил, повесился, – сказал Головачев.
– Повесили. Такие, как он и его дружки, самоубийством не кончают.
– Это само собой, – согласился Головачев. – А начальнички-то наши зашевелились!
– Они неплохо знают Александра Борисовича.
– Он полностью отстранил от расследования местные органы, за некоторыми исключениями. Наш краевой прокурор потребовал письменного указания, которое и было из Москвы немедленно им получено. Маркуша и Макеев пилюлю проглотили.
– Турецкий сделает все, что от него зависит, в смысле расследования убийств и моего похищения, а вот что будет дальше, не знает. Сам мне говорил.
– Но если будут неопровержимые улики, факты против руководителей самого высшего ранга, то куда им деваться?
– Все-таки демократ, – улыбнулся Супрун. – Не обижайся. В самом хорошем смысле говорю. Неужели, Павел Андреевич, ты еще чему-то веришь? Или мало тебя били?
– Били, бьют и будут бить. Но я верю.
– Во что?
– В правду, справедливость, в истину.
– Сын сидит? Сидит. Твое дело, между прочим, тоже не прекращено. Денежки-то у тебя нашли! И дельце, придет момент, всплывет снова. Они там тоже кумекают. Завтра, может, и тебе наркотики подсунут. А что ты думаешь? Запросто. А потом отмывайся.
– В одну реку дважды не входят.
– Это ты такой грамотный, а Левитану или Муссолини такая грамота ни к чему.
– Муссолини теперь тоже кандидат в депутаты, представляешь? – сказал Головачев.
– Вот ты бегал, кричал на митингах, агитировал против советской власти. Ну и что, наагитировал?
– Я бы и сейчас пошел кричать. То была не власть, обман и террор.
– Ошибаешься. Была власть, и сильная. Весь мир боялся.
– Конечно, пугало, а не власть! И уж совсем не народная, о чем орали днем и ночью средства массовой информации!
– Теперь что, стало лучше? С Запада наседает НАТО, с Востока – Япония и Китай, армия морально разложена, солдат кормить-обувать не-чем, сверхсекретное оружие, какого еще и генералы наши не видели, в Чечню привозят прямо со сверхсекретных заводов. Бывшие воры в законе царствуют… Продолжать?!
– Все это мне известно не хуже тебя.
– Вот я и спрашиваю, на кой хрен ты агитировал?
– Задумка была правильная, но многого мы не учли. Мы забыли о том, что Ленин со Сталиным уничтожили
– На двести можно было крутиться. И очень даже неплохо, – стоял на своем Супрун.
– По-моему, ты идешь в кандидаты как независимый от любых партий? Или в Москве тебя переубедили?
– Никто меня не переубеждал, никто и не переубедит, даже если сильно захочет. Я, Павел Андреевич, с ужасом припоминаю лозунг о покорении природы, кукурузу за Полярным кругом, награды Леонида Ильича, которые, говорят, весили больше пуда, Генсека Черненко, которого держал сзади охранник за ремень во время голосования…
– Неужели так было? – удивился Головачев.
– Сам охранник рассказывал. Иначе бы Генсек рухнул… Стройки века, блажь лысого дурака, что наше поколение будет жить при коммунизме, разрушение храмов, борьба с алкоголизмом и пьянством путем вырубки самых лучших сортов винограда…
– И ты вырубал, Федор Степанович!
– А куда денешься?!
– А теперь бы вырубил?
– Черта с два! Пусть хоть сам Президент прикажет!
– Прозрел, значит? Это и есть демократия. Еще раз повторяю, задумка была верная, но задумку эту сломали в корне. И виновны все. Коммунисты, патриоты, уголовники, воры в законе и демократы. И в первую очередь – демократы. Коли уж взяли власть, надо было держать. И самое главное – новую структуру общества и власти создать. А они все это профукали.
– Беседовал я, Павел Андреевич, с одним монахом. И вот что он мне поведал. Россия, говорит, призвана повторить подвиг Иисуса Христа в назидание другим народам. То есть, как Господь, жить, проповедовать, перенести страдания и муки, а потом взойти на Голгофу и погибнуть…
– Не хотелось бы погибать-то, – грустно усмехнулся Головачев.
– …И возродиться вновь, но уже в другом качестве, – закончил Супрун.
– В каком?
– А этого никто не знает, даже монах.
– Бред какой-то! – резко сказал мэр.
– Не осуждаю верующих, но сам не верю.
– Может, все демократы безбожники?
– О других ничего не могу сказать.
– Безбожники, – уверенно сказал Супрун. – И в этом ваша слабость. Президент Америки демократ?
– Разумеется.
– А он верующий. Да в любой стране демократы верующие. Не православные, правда, но все христиане. Не стыдятся лоб в храме перекрестить. А наши демократы стоят в храме будто истуканы. Для чего стоишь-то, если не молишься? И выходит, что вы безбожные демократы – те же коммунисты, большевики!