Барин 2
Шрифт:
— А Гарин?
— У него медицинское противопоказание. Сухая рука. Кисть не до конца сжимается.
— Что же он сразу не сообщил, когда я вызвал на дуэль?
— Все заранее просчитал, мерзавец. У капитана Николаева за год четыре дуэли, и всех противников он убил наповал. Стреляется одинаково хорошо, хоть с двадцати, хоть с сорока шагов. Вы сами предложили стрелятьсяс пятнадцати…
— Какие нелепые правила…– вздохнул я.– Почему, если меня и мою супругу оскорбил Гарин, к которому я питаю ненависть — я должен стреляться с совершенно незнакомым человеком?
— Николаев берет на себя все обязательства
— Об этом не может быть и речи. Однако, Гарин оказался подлецом из подлецов, такого еще белый свет не видывал…
Ротмистр показал на беседку. Мы вошли и присели.
— Андрей Иванович, ваше положение действительно очень серьезное. Знаете, я расскажу вам один случай из жизни… три года назад мы стояли в гарнизоне, в Аргвани. Заняли небольшую крепость. Имам Шамиль со своими нукерами решил нас оттуда выбить. Он посылал воинов каждый день и каждый раз мы отбивались. Когда под стенами крепости лежало не меньше пол сотни горцев, Шамиль прекратил атаки. Он решил взять нас измором. У нас почти закончилась вода и пища, даже съели всех лошадей, а помощи так и не было. Ядра для пушек тоже закончились, как и запасы пороха. Треть солдат страдали животом, каждый день один или двое умирали… к тому же стояло невыносимо жаркое лето. Пытались по ночам отправлять лазутчиков за водой, но местные прекрасно знали все тайные тропы. Солдат ловили, а утром их головы уже висели внизу, на частоколе. Мы понимали, еще два-три дня и все закончится… Пожилой подполковник Ладыжский, заместитель начальника гарнизона, прошелся с иконой Богородицы, окрестил всех крестным знамением и пристально заглянул защитникам крепости в глаза: «Братцы, завтра на прорыв пойдем. Все лучше, чем сгинуть здесь, за стенами, как загнанные крысы. Завтра будем умирать братцы, умрем?» «Умрем, командир… — отвечали солдаты.– За императора и Матушку-Россию и жизни не жалко отдать…»
Ротмистр тяжело вздохнул. Давнее воспоминание давалось ему с трудом.
— Рано утром, когда открыли ворота и мы приготовились броситься на врага в штыковую атаку, к крепости подоспел полк генерала Граббе… Шамиль с воинами тогда едва унес ноги… Так что, Андрей Иванович, будем живы — не помрем! — вздохнул Вахрушев.– По мне, так лучше погибнуть благородно, с оружием в руках. В бою или на дуэли, чем в дряхлом преклонном возрасте, в мягкой перине, в обоссанных подштанниках…
Вот так подбодрил ты меня, мой друг ротмистр Вахрушев… аж слезы из глаз покатили…
Однако вслух я ничего не сказал. Посмотрим, кого завтра на дуэли боженька поцелует, а от кого отвернется…
Без четверти девять мы с ротмистром Вахрушевым и Герасимом прибыли на бричке на излучину реки. Тот же самый состав, что и на прошлой дуэли. Недалеко от обрыва уже стояла черная карета, рядом четверо мужчин. Мы с ротмистром приблизились, Герасим остался в бричке.
Навстречу вышел невысокий пожилой господин с пышной шевелюрой, в сером фраке.
— Титулярный советник Крылецкий. Секундант Владимира Ивановича Гарина. Как уже заранее извещалось, за господина Гарина сегодня стреляется капитан Николаев.
Он показал крепкого мужчину с аккуратными усиками в военном френче.
— А это доктор Ильницкий,– секундант представил брюнета с аккуратным
Гарин стоял во всем черном, будто злодей из фильмов. Выглядел он слегка болезненно.
— А почему Гарин не стреляется? — поинтересовался я.
— У Владимира Ивановича не сжимается кисть, он не сможет даже нажать на курок,– ответил доктор.– Дуэльный Кодекс разрешают замену.
Я вспомнил, как Гарин недавно стоял на балконе с ружьем и за малым не выстрелил. Похоже, помещик просто решил закосить, нанял капитана Николаева, профессионально стрелка, который точно не промахнется.
— Могу я поговорить наедине с капитаном Николаевым? — спросил я.
— Отклоняется,– сухо сказал Гарин.– Думаю, пора начинать.
Секундант Крылецкий поставил футляр с пистолетами и приоткрыл. Вахрушев торжественно открыл наш футляр.
— Предлагаю, господин Никитин, взять пистолет из нашего футляра. Капитан Николаев возьмет из вашего. Так будет справедливо.
Я кивнул. Выбрал пистолет и показал ротмистру. Он внимательно осмотрел и кивнул:
— Пистолет готов.
Когда Николаев выбирал пистолет, я сказал:
— Знайте, капитан, сегодня вы стреляетесь за подлеца. Сын Гарина похитил, избил, и пытался надругаться над моей невестой, за что я отделал его. Гарин наутро явился и нанес моей невесте оскорбление. За это я и потребовал сатисфакции…
Николаев вытащил пистолет и покосился на Гарина. Тот нахмурился, но ничего не сказал.
— Господин Никитин…– голос капитана неожиданно оказался робким, почти детским.– Не вините себя, если в поединке вы убьете меня. Я уже год сам смерти ищу…
— Господа, — объявил Крылецкий.– Желаете ли вы перед началом поединка примериться?
Гарин демонстративно отвернулся, я тоже промолчал.
— По договоренности стреляемся с пятнадцати шагов, по одному выстрелу. Стреляем одновременно, по взмаху моей руки! — известил секундант Крылецкий.– Расходитесь, господа!
Пятнадцать шагов — это вообще не расстояние. Десять метров. Попадет даже ребенок, который второй раз в жизни взял в руки пистолет. Однако мне не хотелось убивать незнакомого капитана. Я решил, как только секундант взмахнет рукой, выстрелю Николаеву в плечо или руку.
— Сходитесь, господа! — приказал секундант.
Как только мы оказались у барьеров и Крылецкий взмахнул рукой, я вскинул пистолет и выстрелил первым. Похоже, действительно задел правое плечо капитана. Но почему он медлит? Николаев вскинул пистолет и неожиданно поднес к подбородку. Он невинно улыбнулся. Прогремел выстрел и я даже увидел как из его затылка вырвался красный фонтанчик. Капитан рухнул на землю, выпустив из рук пистолет.
— Сумасшедший… зачем только я ему доверился…– пробормотал Гарин.
— Господа, вы все свидетели! — воскликнул ротмистр Вахрушев.– Капитан Николаев сам покончил с жизнью…
Доктор быстро подошел. Он склонился над убитым и прикрыл ему глаза.
— Господа, пожмите друг другу руки! — попросил Крылецкий.– Дуэль окончена.
— Подонок, ты доволен? — спросил я Гарина.– Смерть капитана Николаева на твоей совести…
— Никитин, через две недели ты будешь ходить по Сибири в кандалах, это я тебе гарантирую… Ты еще ответишь за Гришу…
— Господа, да что же вы в самом деле…– пробормотал Крылецкий и печально вздохнул.