Барин-Шабарин 2
Шрифт:
— Но ты делаешь и ещё кое-что так, как не каждая жена отважится сделать, — сказал я и рассмеялся.
Казалось, даже прожжённая вдовушка Эльза засмущалась.
Мы стояли у одного из домиков, который должен стать гостевым во время моего, надеюсь, грандиозного бала. Это был простенький домик, но выполненный очень качественно, под красивый ровный сруб, который был поверху покрашен. Одни домики были зелёными, другие красными, третье жёлтыми. Дал я волю Марии Александровне, вот она и начала вырисовывать все цвета радуги. Еще бы поставила где-нибудь статуи гарцующих единорожков, так вообще было бы как в девчачьих комнатах двадцать первого века. Да ладно, что ворчать — ведь неплохо смотрелось. А
Ну, а что мужику? Я практически уверен, что и в этом времени мужчине важнее, чтобы его жена не бурчала, не выискивала каких-либо негативных моментов, а спокойно принимала бытность. Уж кого-кого, а мужчин я и накормлю, и напою, и развлеку достойно. Так что, наверное, это разноцветье делалось больше для женской части моих гостей.
— Марта постаралась, — крутя головой, что твоя сорока, вынесла свой вердикт Эльза.
— Эльза, мы договаривались, к этому больше не нужно возвращаться, она не Марта, а Мария Александровна Садовая. Не стоит обижать мою сестру! — сказал я, делая на последнем слове особое ударение.
Вдовушка просияла, она даже прильнула ко мне, поцеловав в щёку.
— Если сестрёнка, то это весьма и весьма правильно. Нет, я всё понимаю, я для тебя никто и ни на что не претендую… Хотя нет, претендую на ласку твою, на защиту твою. Ну, ты же должен понимать, насколько это обидно, что у тебя может появиться ещё кто-то, кроме меня. Вот когда женишься… я приму это, конечно. Поплачу, но смирюсь, — театрально, будто отыгрывала трагикомичную роль, говорила Эльза.
Между тем, приехала она не одна. Она привезла с собой как минимум пятерых человек, которые сейчас, даже не удосужившись представиться, уже сновали по всему парку, по которому и рассыпаны были гостевые домики.
— Это что ещё за сыч? — спросил я, указывая на полноватого мужика, одетого как купец, скорее, далеко не бедный.
— Который сыч? Их со мной приехало двое, — усмехнулась Эльза.
Вот только эта усмешка была какая-то вымученная, усталая. Нетрудно было догадаться, что так Эльза намекала, насколько ей пришлось тяжело с некоторыми товарищами. И я в это уже верю, наблюдая, как двое из пяти прибывших мужчин бросают наполненные скепсисом взгляды на всё убранство вокруг — и то, что уже имеется, и то, что еще отстраивается.
— Я очень прошу тебя, Лёша, быть к господину повару и господину артисту благосклонным. Весьма обидчивы. Называй их «господами», — слово «обидчивы» Эльза пронесла нарочито громко, видимо, чтобы услышали те, кто наверняка довёл её за время поездки до белого каления.
Мужчина, одетый по-щёгольски, метнул искрой из глаз в сторону Эльзы.
— Повар и артист. Они неплохие, привезли за большие деньги, — тихо сказала Эльза.
— Я буду тебе что-то должен? — спросил я.
— Мой подарок и…– Эльза серьезными глазами посмотрела на меня. — и плата за охрану. А пока — вот. Повар и артист, без которых сложно будет создать увеселительное настроение.
Мне было интересно самому понять, кто из них кто. И решил, что тот, кто одет словно франт, этак вычурно, должен быть определен мной, как артист.
Я еще не встречался с людьми творческих профессий в этом времени, однако имел некоторые убеждения из будущего. Зачастую актёры, артисты и в целом, творческие люди могут забывать, что они живут в реальной жизни, а всё время будто отыгрывать какую-либо роль. Наверняка этот товарищ был куплен Эльзой в Одессе. Там уже, насколько я знаю, была опера. Если опера, значит, он певец. Следуя далее этой логике, я пришёл к выводу, что он не особо востребованный, иначе бы
Что-то похожее может в душе угнетать и повара. Это же также творческие люди, которые могут считать, что они невостребованы лишь потому, что у их хозяев скверный вкус к блюдам.
Подумав об этом, я лишь рассмеялся. Они ещё не знают, что сами должны будут выплачивать мне за все те подарки, которые я им преподнесу.
Нет, никаких материальных подарков повару, артисту или тем людям, которые приехали с ними, наверняка, как помощники, я раздавать не стану. Вот только чего мне стоит подарить какую-нибудь песню артисту, с которой он, весьма вероятно, если только не простесняется, построит свой маркетинг и прославится? То же самое можно сказать и о поваре. К примеру, я точно знал, что никакого кетчупа или томатного соуса в этом мире ещё не изобрели. Помидоры вообще считаются ядовитым растением, вызывают ещё большую тревогу и страхи даже у заядлых гурманов, чем даже картофель. Или те же чипсы или картошка фри, при которые я сам недавно вспоминал.
Может быть, подобное кулинарное знание — тоже ресурс, который я мог бы продать. Но мне нужен не сборник рецептов, а бал — и такой, чтобы все в округе его запомнил. И я его получу.
Я подошёл к артисту, стал напротив него и начал рассматривать полноватого щёголя оценивающим взглядом.
— Это вы, видимо, господин Шабарин? — спросил артист.
— Так и есть, — отвечал я. — Отчего же вы не спешите представиться?
— Прошу простить меня, — отвечал актёр, не проявляя никаких признаков собственного раскаяния. — Миловидов Иннокентий Семёнович, ведущий артист Одесской оперы.
Наверное, его величество Николай Павлович и тот мог бы представиться менее пафосно.
— Стало быть, вы способны к исполнению романсов? — уточнил я.
— Господин Шабарин, вы наверняка не были в опере, потому можете… — с еще большим пафосом и брезгливостью начал говорить артист.
— Давайте условимся, — перебил я набивающего себе цену артиста. — Вы не будете указывать мне на мой культурный уровень, а себя возносить на театральный Олимп. Вы согласились прибыть ко мне в поместье, чтобы развлекать моих гостей. Вам за это платят деньги. Мало того, если вы сбавите тон, так как я ваш работодатель, то кроме денег получите за свою работу немало интересного, что позволит вам впоследствии если и не прославиться, то всяко жить безбедно и удивлять самого искушенного зрителя. Если же для вас дороже — возможность потешить своё самолюбие, мы с вами расстанемся, и не вижу тогда смысла платить за невыполненную работу, — говорил я жёстко, не отрывая взгляда от представителя богемы.
Будут ещё здесь всякие недооценённые артисты качать свои права и вести себя как хозяева на моей же земле!
Артист поиграл желваками, но всё же умерил гонор. Между тем он не преминул показать всем своим видом, что подобному разговору не рад. Но ничего, после этого не самого жесткого кнута последует весьма вкусный пряник.
Становиться известным сам я не собирался, хотя могу признаться, хотя в этом теле обладаю недурным голосом и слухом. Так что все песни, что хоть как-то подойдут под эпоху, мог бы исполнять и сам. Вот только зачем? Ведь можно угостить сладкой морковкой артиста, чтобы впоследствии он пришёл за добавкой, но уже на платной основе. Уверен, что некоторые песни, что прогремели в будущем, могут и в этом мире сделать карьеру любому мало-мальскому артисту.