Барин
Шрифт:
— Если будет, то к вечеру. Успеем добраться…
Мы уже выехали на тракт, когда я увидел путника, бредущего в сторону Тимофеево.
— Остановись, подвезем…– попросил я Герасима.
Мужик почтительно кивнул, когда мы остановились.
— Садись,– предложил я.
Он уважительно поклонился:
— Барин, а вы куда трафите?
— До Тимофеево.
— Мне бы тоже туда…
Когда мужик сел в бричку, он удивленно покачал головой:
— Сорок лет живу — такого чуда не встречал, чтоб
— Что делать-то идешь?
— На отхожий промысел, колодцы копать.
— И сколько платят?
— Рупь в день, когда поменьше.
— Ты ко мне приходи, на глиняные балки. Те же деньги плачу, и до дома ближе. Сам с Алексеево?
— Постойте, так вы Андрей Иванович Никитин? Слышали про вас… если возьмете — обязательно приду. Только через пару недель… сына надумал женить к осени. Пока тепло, надо малость подработать.
— И сына тоже приводи. Если работящие и непьющие — дело всегда найдется.
Навстречу мчалась тарантайка с двумя лошадьми. Прямо посредине дороги.
— Пьяные небось…– вздохнул Герасим.– Может съедем?
— Езжай потихоньку, если в лоб пойдут –тогда уже съезжай…
Я уже разглядел в мчащейся тарантайке мордастого парня на козлах, сзади сидел сынок Гарина в обнимку с девкой. Они громко горланили песню.
— С дороги придурки, зашибем! — заорал мордастый.
— Не сворачивай! Разворачивай бричку поперек! — приказал я Прохору.
Мужик-пассажир испуганно вцепился в сидение. Герасим рассмеялся и плавно развернул бричку поперек дороги. Встречная повозка в последний момент съехала с откоса, чтобы не допустить столкновения. Лошади заржали, тарантайка жутко заскрипела и чуть не разлетелась. Когда остановились, мордастый сразу спрыгнул и с кнутом и побежал к нам.
Я тоже соскочил с брички и направился навстречу:
— Мудила, тебя кто водить учил? Какого ты, морда рязанская, едешь посреди тракта?
— Эй, помещик… Я не мужик, а из мещан…– скривился мордастый, сжав кнут.
— Семен! — заорал сын Гарина, наверняка он сразу узнал меня.– Поехали, не связывайся!
Но Семен крепко держал в руках кнут, будто раздумывал. Неужели ударит? Я же его тогда на месте урою…
— Барин, а если бы тарантайка сложилась? — от парня несло перегаром.
— А если бы вы расшибли кого? Чешите, пока я добрый…
Мордастый пару секунд раздумывал, а когда Герасим спрыгнул с козлов и выпрямился во весь богатырский рост, мордастый сразу развернулся и направился к повозке.
— Вот мудачье…– выругался я. — Поехали, Герасим…
По дороге я раздумывал. Наследник назвал меня жуликом и авантюристом. Да какой же я жулик? Похоже, как раз именно он жулик и авантюрист, раз позволил себе проиграть целое поместье… интересно, а если бы не проиграл? Может еще год или два здесь не появлялся? Еще на кирпичный
Золотые цепи и перстни я решил продать еврею, который держал в Тимофеево оружейную лавку. Еще в прошлый раз я заметил на двери лавки объявление о скупке золота. Искать ювелира совершенно не было времени…
На этот раз в оружейной лавке крутился здоровенный носатый детина в качестве охранника.
— Господин, вы опять за пистолетом? — усмехнулся еврей.
— Хочу золото предложить.
Я осторожно положил тряпицу на прилавок и развернул.
Еврей внимательно осмотрел золотые цепи и перстни. Он сразу разволновался, снял кипу, и протер платком вспотевший лоб:
— Товар хороший, добротный… дам за все четыре тысячи.
Детинушка приблизился и тоже посмотрел на драгоценности, удивленно покачав головой.
— Красотища-то какая…
Я вздохнул:
— Четыре тысячи? Думал вы серьезный человек…
Быстро спрятал драгоценности в тряпку и уже хотел уходить. Но еврей удержал меня за руку.
— Постойте, молодой человек. Ваша цена?
— Семь тысяч и уступать я совсем не намерен.
Торговец задумался:
— Это уже через чур… У меня даже нет таких больших денег…
— Тогда поищу другого покупателя…
Еврей явно заинтересовался золотишком. Я печенкой чувствовал…
— Шесть пятьсот,– сухо сказал торговец. — Это крайняя цена.
— Хорошо. По рукам.
— Помню вы интересовались оружием… У меня появился отличный шестизарядный американский кольт. Заложил один капитан, да так и не выкупил. Практически новый. Давайте я заплачу шесть тысяч наличными плюс пистолет и тридцать патронов.
Да что за человек! Чувствую, он все же где-то наколол меня…
— Ладно. Я согласен…
Через час я уже был у гостиницы Петровской Слободы. В будни здесь оказалось безлюдно и тихо. Даже куда-то исчезли цыганские шатры и медведь с мальчиком. Только у торгового павильона крутился толстый жандарм и что-то весело рассказывал цветочнице. У гостиницы стояла черная карета московских судоприказчиков.
В номере наследник тщательно пересчитал деньги и удивленно посмотрел на меня:
— Быстро вы нашли финансы. Наверное вам и вправду дорого это захудалое поместье…
— У меня больше ничего нет, кроме этого поместья… можно сказать, это моя вторая родина…
— А первая родина где?
— Далеко…– вздохнул я.
— Интересно. Но меня терзает вопрос: почему мы так удивительно похожи? Может мы все же родственники?
— Вы получили деньги. Извольте-с расписочку.
— Да вы в своем уме, господин хороший? Какая еще расписочка?! Подписать себе смертный приговор за подлог?
— Так вы же опять проиграетесь и заявитесь через месяц с предъявой на поместье.