Баркер К. Имаджика: Примирение. Гл. 37-62
Шрифт:
— А Богини? — спросил он.
— Что Богини?
— Они ничего не имеют против ребенка Сартори?
— Нет, что ты, — ответила Юдит. После того как Миляга упомянул Сартори, в голосе ее послышались нотки нежной печали. — Весь город… весь город — это доказательство того, что из зла можно сотворить добро.
— Она просто чудо, Юдит, — сказал Миляга.
Юдит улыбнулась, а вслед за ней улыбнулась и девочка.
— Да, ты прав.
Хуззах потянулась ручками к лицу Миляги, чуть не упав с колен матери.
— Наверное, она видит
Миляга также выпрямился, наблюдая, как Юдит поднесла Хуззах к куче разбросанных по земле игрушек. Хуззах указала вниз пальчиком и радостно залепетала.
— Ты сильно по нему тоскуешь? — спросил он.
— Тосковала, в Пятом Доминионе, — ответила Юдит, все еще стоя к нему спиной. Она нагнулась и подобрала выбранную Хуззах игрушку. — Но здесь — нет. Особенно с тех пор, как появилась Хуззах. Понимаешь, пока ее не было, я никогда по-настоящему не чувствовала себя реальной. Я была призраком другой Юдит. — Она выпрямилась и обернулась к Миляге. — Ты знаешь, я ведь до сих пор не могу вспомнить свою жизнь. Так, какие-то обрывки иногда всплывают, но ничего существенного. Такое чувство, будто я все время жила во сне. Но она разбудила меня, Миляга. — Юдит поцеловала ребенка в щеку. — Она сделала меня настоящей. До нее я была только копией. Мы с ним оба были копиями.
Он это знал, и я это знала. Но мы создали что-то новое, чего еще никогда не было на свете. — Она вздохнула. — Не могу сказать, чтобы я тосковала, но мне бы хотелось, чтобы он увидел ее. Хотя бы один раз. Просто для того, чтобы тоже почувствовал, что значит быть настоящим.
Она двинулась было обратно к стулу, но Хуззах снова потянулась к Миляге, издав негромкий протестующий возглас.
— Да ты ей понравился, — сказала Юдит слегка удивленно.
Она снова опустилась на стул и протянула ребенку поднятую с пола игрушку. Это оказался небольшой синий камушек.
— Вот, радость моя, — заворковала она. — Посмотри. Что тут у нас такое? Что тут у нас такое?
Лепеча от удовольствия, Хуззах схватила камушек с проворством, намного превосходящим ее нежный возраст. Лепет превратился в смех, когда она поднесла его к губам, словно желая поцеловать.
— Она любит смеяться, — сказал Миляга.
— Да уж, слава Богу. Ой, ты слышал — все еще благодарю Бога!
— Старые привычки… — начал Миляга.
— Эта умрет, — твердо сказала Юдит.
Девочка попыталась засунуть камушек себе в рот.
— Нет, моя сладкая, не надо так делать, — сказала Юдит. Потом она подняла глаза на Милягу. — Как ты думаешь, стена Просвета в конце концов рухнет? У меня есть здесь подруга по имени Лотти, так она говорит, что это непременно произойдет, и тогда придется терпеть вонь всякий раз, когда ветер подует со стороны Пятого Доминиона.
— Вероятно, можно построить другую стену?
— А кто это сделает? Никто даже приближаться туда не хочет.
— Даже Богини?
— У них и здесь работы полно.
— Вот это будет зрелище.
— Да, может быть, я даже вернусь туда, чтобы на это посмотреть…
Во время этого диалога Хуззах перестала смеяться и снова устремила пристальный взгляд на Милягу. Потом она протянула ему ручку, в которой был зажат синий камень.
— По-моему, она хочет тебе его подарить, — сказала Юдит.
Он улыбнулся и сказал девочке:
— Спасибо. Но ты оставь его себе, это твоя игрушка.
Взгляд ее стал более настойчивым, и он почувствовал, что она понимает каждое его слово. Ручка ее упрямо протягивала ему подарок.
— Бери же, — сказала Юдит.
Не столько из-за слов Юдит, сколько из-за неотступной настойчивости во взгляде Хуззах Миляга подчинился и осторожно взял камень. Он оказался тяжелым и прохладным.
— Ну вот, теперь мы по-настоящему заключили мир, — сказала Юдит.
— А я и не знал, что между нами была война, — ответил Миляга.
— Наверное, это и есть самая худшая война, когда о ней никто не подозревает, — сказала Юдит. — Но теперь это в прошлом. Навсегда.
Звук струящейся воды у нее за спиной слегка изменился, и она оглянулась на водяную арку. До этого момента выражение ее лица было серьезным, но когда ока вновь посмотрела на Милягу, на лице ее сияла улыбка.
— Мне надо идти, — сказала она, вставая.
Девочка вновь засмеялась и принялась хватать ручками воздух.
— Я тебя еще увижу? — спросил он.
Юдит медленно покачала головой, устремив на него едва ли не снисходительный взгляд.
— Зачем? — спросила она. — Мы сказали друг другу все, что должны были сказать. Мы простили друг друга. Теперь все уже позади.
— А мне будет позволено остаться в городе?
— Конечно, — сказала она с удивленным смешком. — Но зачем это тебе?
— Потому что странствия мои закончились.
— Вот как? — спросила она, направляясь в сторону арки. — А я-то думала, что остался еще один Доминион.
— Я уже видел его и знаю, что меня там ждет.
После небольшой паузы Юдит сказала:
— Целестина тебе когда-нибудь рассказывала эту сказку? Ну конечно, наверняка рассказывала?
— О Низи Нирване?
— Да. Мне она ее тоже рассказала, в ночь накануне Примирения. Ты понял ее?
— Не совсем.
— Жаль.
— А что такое?
— Да нет, ничего, просто я тоже не поняла и подумала, что, может быть… — Она пожала плечами. — Не знаю, что я подумала.
Она стояла уже у самой арки, и Хуззах устремила взгляд через плечо матери на кого-то, кто стоял за жидкой стеной. Миляге показалось, что виднеющийся за аркой смутный силуэт мало напоминает человека.
— Хои-Поллои ведь уже рассказала о наших гостях? — сказала Юдит, заметив удивление Миляги. — Они пришли из океана свататься. — Она улыбнулась. — Некоторые ничего, красивые. Какие будут дети!..