Барлиона. Бард
Шрифт:
Мне показалось, или дымка вздрогнула и слегка попятилась?
– Да не дрейфь, болезный, - хохотнула я, успокаивая занервничавшего Эйда.
– Я спиритофилией не страдаю. У нас с тобой исключительно профессиональные отношения. Хотя сюжет для романтической баллады вышел бы оригинальный.
– Отвык я от юмора смертных, - несколько сконфуженно пробормотал дух.
– Что, Кипрей так не шутил?
– заинтересовалась я, только сейчас сообразив, что передо мной достоверный источник сведений о Десятом.
– Когда я был создан, он разменял уже не одну сотню лет, и его юмор был более...
– И в кого ты такой вежливый?
– разочарованно протянула я, предвкушая путешествие в компании существа без чувства юмора.
– Эта черта, вероятно, досталась мне от мастера, - с достоинством ответил Эйд. А я вот призадумалась, какую бы форму ему придать. Общаться с бестелесным духом было неуютно. В голову почему-то ничего дельного не приходило.
– Пожелания будут?
– с надеждой спросила я у Эйда.
– Мне понравился прошлый вариант, - сообщил тот.
– Красивый образ, вполне подходящий по звучанию.
Значит, что-то мужественное и героическое... Я перебирала в памяти подходящие произведения, но в голову всё больше лезли глупые шутки. Интересно, что будет, если я спою какую-нибудь хрень вроде 'её ноги никогда не кончались, её зубы от луны отражались'? Как система воплотить этот сюрреализм? Или здравствуй, Лобачевский? Перемещение в мир неевклидовой геометрии?
К счастью для Эйда, ставить опыты я не стала, зато вспомнила вполне подходящую по смыслу песню.
Мертвые сказки не стали травой,
Во сне перепутались пламя и сталь.
Мне встретился всадник и тихо сказал:
"Ответь, менестрель, что такое покой?"
Я вижу червленую сталь на плечах,
Улыбка под стать самому королю.
Прости меня, рыцарь, но даже во снах
Ответов таких не даю никому.
Со свистом рассеялась серая пыль,
И там, вдалеке, появился огонь.
И путник, что тысячи жизней
убил
,
Спросил: "Менестрель, что такое любовь?"
20
На этот раз я внимательно наблюдала за трансформацией, не желая упускать столь необычайного зрелища. С каждым пропетым словом Эйд менялся всё сильней. Дымка, из которой состоял дух, заклубилась, увеличился в размерах, уплотнилась и приняла вид всадника на вороном коне. Мне в этой песне почему-то представлялся именно вороной. А ещё Эйд изрядно напоминал назгула из классической экранизации 'Властелина Колец'. Да, плохо у меня с фантазией, но именно с этими персонажами у меня ассоциировался всадник в чёрных доспехах, 'убивший тысячи жизней'. Тьфу, напасть, 'отнял' тут звучало бы лучше. Кстати об отъёме жизней... А не зря ли я использовала именно эти строки для того, кто уже раз отправил меня в Серые Земли? Хотя, куда дальше-то? Я и так тут. Как говаривал Сашка - дальше фронта не пошлют.
Мир вокруг, к слову, ничуть не изменился. Никакого огня вдалеке, хотя серая пыль наличествовала. Но она была тут и до песни. Или песня не годилась, или в Серых Землях я не могу менять реальность по своему желанию.
Конь под Эйдом нетерпеливо фыркал и бил копытом, а сам новоиспечённый Чёрный Всадник взирал на меня сверху
– Доволен?
– Более чем, благодарю, - величественно кивнул мне дух.
Он спешился и потрепал храпящего коня по холке. Странно, но Эйд не был серым, как всё вокруг. Да и я сохранила 'базовую' расцветку. Наверное, это потому, что мы с ним не принадлежим этому миру.
Ладно, потом порассуждаю, а сейчас пора переходить к делу.
– Расскажи, что от меня требуется в этом испытании.
– Ты должна выбрать душу и вывести её из Серых Земель в Барлиону.
– И всё?
– даже удивилась я.
– По-твоему, это так легко?
– недобро усмехнулся Эйд.
– Ну, звучит не особенно сложно.
– Значит, ты без затруднений справишься с этим заданием.
Сказав это, Эйд умолк, явно не желая давать какие-либо дополнительные инструкции. Ну и пёс с тобой, стручок музыкальный. Сама разберусь.
Теперь, когда глаза пообвыклись с повсеместной серостью, я смогла как следует оглядеться. Окружающий пейзаж был странным. Первое, что бросалось в глаза - парадоксально плохая видимость. Вроде никаких пылевых облаков, тумана и прочих природных явлений, визуально воздух вполне обыкновенный, но уже метров через сто перспектива смазывалась, будто я смотрю на изрядно затёртый карандашный набросок. Но и в пределах видимости было чему удивиться. Здания разных размеров и стилей построены без вменяемой системы, причём некоторые из них были чёткими и детально проработанными, в то время как другие имели лишь смутные очертания. Подойдя поближе к одному из таких вот строений, я смогла рассмотреть текучую субстанцию. Подвижная и в то же время плотная, как ртуть, она постоянно находилась в движении, меняя строение до неузнаваемости. Вот мелькнул барельеф с какими-то паукообразными тварями, вот он сменился выщербленной стеной из необработанного камня, и снова барельеф, но теперь уже изображающий жертвоприношение... Такое впечатление, будто здание не решило, в каком виде оно должно быть воплощено.
Я обратилась к Эйду, как к признанному светилу в вопросах путешествия в Серые Земли.
– Что не так с этой стеной? И откуда тут вообще эти здания? Это же место обитания душ, а не промышленная стройка. Или душам тоже нужно где-то жить?
– Все эти творения рук мастеров подобны мне, - пояснил дух. Или правильнее говорить 'душа', ведь духа-виты он лишён? Но звучит как-то непривычно, неправильно. Пусть будет дух.
– Изделия, что обрели душу благодаря своим создателям. Легендарные предметы, лишённые материального воплощения, но сохранившиеся в памяти. Разрушенные храмы и дворцы, скульптуры и картины, доспехи и оружие. Их души тоже попадают в Серые Земли.
Я наконец-то отлипла от странной стены и мы неспешно двинулись дальше, мимо самых разных предметов и строений. Я вертела головой, как провинциалка при первом посещении столичного центра. Мир вокруг был одновременно безжизненным и изменчивым. Такое сочетание производило поразительное впечатление.
– Но почему некоторые предметы статичны, а некоторые изменяются?
– понаблюдав за очередным превращением растущего посреди дороги дерева, спросила я.
– Ты вот вообще не имел вменяемой формы, а когда обрёл - остался неизменен.