Барлиона. Бард
Шрифт:
— Это как? — во взгляде Зверя появился недобрый огонёк. Вот уж у кого за непродолжительное время игры уже появился длинный чёрный список.
— А он свою реальную практику в игре применил, — охотно объяснил Паша. — Ловушки всякие. Заманивает на них, и всё, готово — супостат спёкся.
— Зачёт! — восхитился Витюха. — А научить может?
— Да запросто, — заверил Паша. — Как раз подскочить должен — капсулу притарабанить.
— Вить, — встряла я, — давай смотреть правде в глаза: где ты, а где ловушки и заманивание? У тебя терпения не хватает даже оскорбление
— Может, и впаяю, — не стал спорить Зверь, — но попробовать-то можно. На басуху-то терпения хватило, может и тут хватит.
— У тебя с басухой нежная любовь, — возразила я и тут же осеклась. — Хотя… С ПКшниками это тоже любовь, пусть не обоюдная, пусть своеобразная…
— Ща я точно кому-то промеж ушей залеплю, — мрачно пошутил Витёк, но от идеи освоить ловушечное кунг-фу явно не отказался.
— Вот только без рукоприкладства в расположении, — махнул здоровой рукой Паша. — Вы как первогодки, право слово… Хотя, дети — вы дети и есть.
— Молчи уж, старче, — фыркнула я в ответ. — Ты вообще в Барлионе брякнул как-то, что тридцать лет в горах летаешь, так что я искренне считала, что тебе за пятьдесят.
— Я? — удивился Чип, затем ненадолго задумался, а потом рассмеялся.
— Это из песни слова, — пояснил он. — Монолог вертолёта. Вот, — Паша щелкнул пальцами, подавая команду имитатору запустить компьютер.
— «Я — Ми-восемь», воспроизвести, — приказал он.
Судя по звучанию, песня была древняя, записанная с помощью далёкой от совершенства техники, и повествование, как я позже поняла, велось от лица вертолёта. И там действительно звучали сбившие меня с толку строки.
— Да, это я лопухнулась, — признала я, когда песня закончилась. — Ну да фиг с ним, с возрастом, как говаривала моя бабушка, мне из тебя суп не варить.
— Как будто ты умеешь варить суп, — как всегда прямодушно хохотнул Витёк.
— А зачем мне уметь, когда есть автоповар? — привычно отмахнулась я.
— Херня ваш автоповар, — тут же влез Чип. — Никогда ни один — даже самый совершенный — автоповар не сможет приготовить так, как человек. Если бы эти куски пластика спиноторонные могли сравниться с живым поваром — да-а-авно бы уже во всех ресторанах вкалывали роботы, а не человек. Но, как видите, живой разум всегда побеждает тупую железяку! Ибо ну не может эта хрень работать по принципу «жменя такого-то и пол-щепотки такого-то»!
— Ну, во всяком случае пока эти железяки справляются лучше меня, — вступилась я за обхаянную бытовую технику.
— Ничего, не можешь — научим, не хочешь — заставим, — «утешил» меня Паша под одобрительное ржание Витька. Друзья, блин…
Капсула прибыла примерно через пару часов, сопровождаемая жизнерадостным воякой в зелёном мундире с кучей непонятных мне нашивок и эмблем. Вновь прибывший аккуратно приобнял Пашу, наградил меня и Зверя подозрительным взглядом, а потом возмущённо заявил:
— Паш, прикинь, гопы вконец оборзели — меня щемить пытались!
— И чё-как? — лениво поинтересовался
— Помогают моему имитатору наводить порядок в расположении! — как ни в чём не бывало браво отрапортовал доставивший капсулу вояка.
— Вот всё б тебе маленьких обижать, — вздохнул Паша. — Жрать будешь?
— И от пары стопариков беленькой тоже не откажусь! — не стал ломаться его приятель. — А это что у тебя, — мотнул он головой в нашу строну. — Филиал Груши?
— А это, Котофеич, — веско заявил Паша. — Кира и Витя. Так что оставь свои понты за дверью, тут все свои. Не обижайтесь на него, ребят, — повернулся он к нам. — Это разведос, у них всё не как у людей.
— Молчи, железный ангел! — ухмыльнулся обозванный «Котофеичем». — И завидуй молча. Саня, — это уже адресовалось нам. Руки он, впрочем, не протянул и во взгляде его чувствовалась вежливо скрытая неприязнь.
— Виктор, — без особой надобности представился Зверь, и по его задумчиво прищурившимся глазам я поняла, что басист как раз находится в опасных раздумьях, а не хотят ли его обидеть. Обид Витя не спускал, и знакомство рисковало стремительно перерасти в драку, так что я поспешно перевела разговор в другое русло.
— А ты, стало быть, тоже в Барлиону играешь?
— Играл, — уточнил Саня, направляясь на кухню. — Чуть подурачился, и хватит — нефига жизнь впустую просаживать, — добавил он, едва ли не по пояс заныривая в холодильник. Судя по его с Пашей общению, дружили эти двое не первый год, и как бы не дольше, чем мы с Морозом и Витей живём на этом свете.
— О, охотничьи колбаски! — раздалось из недр холодильника, а затем последовало одобрительное чавканье. — И водка! Кто компанию составит? Облому не предлагаю — он выпивший дурной становится!
— Сейчас я кому-то язык по жопу обломаю! — шутливо рявкнул Паша.
В ответ из холодильника раздалось презрительное фырканье.
— Водку тащи, — тут же оживился Зверь, в глазах которого Сашка явно прибавил с десяток очков харизмы.
— А почему Облом? — поинтересовалась я у Паши.
— Потому что большой я, — чуть смущённо пояснил Паша и проводил завистливым взглядом своего товарища, торжественно шествовавшего к столу с бутылкой водки и связкой колбасок в руках.
— Не уловил связи, — признался Витёк, бережно принимая бутылку и разливая содержимое по стопарикам, выуженным Сашкой откуда-то из недр кухонных шкафов.