Барон Дубов 4
Шрифт:
Вот только это солидное жалованье совсем необязательно идёт из казны государства.
— Убийство, — сказал я. — И убийца сейчас в этой комнате.
— Я вижу, что убийство, идиот! — орал он, как раненый бизон, и тряс пистолетом. — Ты убил герцога и нескольких его людей! А ну руки в гору, сраный полукровка!
Сейчас я не собирался реагировать на его оскорбления. На большее у него ни сил, ни духа не хватит. А спровоцировать себя я не дам, иначе у него появится повод применить оружие. Так что я спокойно развалился
Марина сделала небольшой шаг вперёд и встала по правую руку. Взгляд опустила, спрятала лицо за пышными волосами.
Она неуверенно положила свою ладонь на мою и сжала её.
Понятно. Значит, она узнала этого ублюдка. Почему-то я даже не сомневался в этом.
— Герцог получил то, что заслуживал, — произнёс я, смакуя каждый слог.
— Взять его! Быстро! — Он стал толкать своих людей вперёд. Я не шевелился.
— Начальник, но… — заговорил один из них. Лица из-за шлема я не видел. — Он же огромный! Как мы его скрутим?! Нам нужно подкрепление!
— Никакого подкрепления! — бесновался жиртрест. — Вы позорите честь мундира! Да я бы сам одной левой, этого байстрюка, заломал!
— Честь мундира?! — мгновенно вскипел я, вставая с кресла. Надоел мне этот фарс. — О какой чести мундира ты говоришь, жирная свинья?!
— Ты… да как ты посмел? — опешил командир полицейских.
— Что ты знаешь о чести, продажный ублюдок? Дай угадаю: герцог и тебе девочек поставлял? Как часто ты приезжал сюда, чтобы позабавиться, а?! Сколько человек из тех, кого я освободил сегодня, укажут на тебя?
Шестёрка бойцов в синей броне начала неуверенно переглядываться. Наверняка жиробас обнаглел настолько, что даже на служебном автомобиле со свидетелем приезжал.
— И я уверен, что найду твоё имя среди клиентов здесь! — я ткнул в бумаги, лежащие на столе.
— Это я убила герцога! — вдруг звонко сказала Марина, сжимая мою руку.
Женщина, что ты творишь?
Толстяк в форме шумно дышал, то краснея, то зеленея от гнева. Он подошёл к столу, полицейские подались за ним, но всего на пару шагов. Начальник у них мудак, а вот парни, может, не все, — просто служаки, которые свою работу делают. Не хотелось бы и их убивать.
— Ты… — прошипел жиртрест в погонах, глядя на Марину и брызгая слюной. Слава Богу, не на меня, а на стол. Бумаги я убрал от греха подальше, а книжицы сунул в руки Лакроссе. Потом просмотрю их и наверняка найду много интересного. — Ты… Я герцога знаю давно. Какой-то дворняжке, вроде тебя, его не убить. Но вот что я тебе скажу, красотка: мне очень жаль, что я не успел с тобой позабавиться. Иначе ты познала бы настоящего мужика и не цеплялась сейчас за эту рвань полукровочную! Герцог тебя для себя берёг!
Вот так. Он сам во всём признался. Сам. Сделать это он мог только в одном случае: отпускать нас полицейский не собирался.
Большая ошибка.
— Убейте их, — бросил толстяк. — В рапорте скажем, что сопротивлялись при аресте.
Двое сразу прицелились в девушек, остальные четверо неуверенно переглянулись. Ну, теперь-то понятно, кто есть кто.
Я встал и вытащил из кобуры револьвер. В груди клокотало радостное предвкушение возмездия. Восстановившаяся мана полноводной рекой потекла в оружие, руны засветились зелёным колдовским светом.
— Меня зовут… — медленно произнёс я и одной рукой отшвырнул тяжёлый стол. Кувыркаясь, тот пробил стену и застрял в ней. — Барон Николай Дубов.
Полицейский попятился, побледнел. А я медленно пошёл на него. С его роста я выглядел как гора, которая сама наступала на него. А поступь у меня тяжёлая, так что каждый шаг сопровождало звяканье посуды в шкафу и стук рамок картин о стены.
— Ну же, стреляйте в него! — кричал толстяк. Он попытался бежать, но споткнулся и упал. Пополз спиной вперёд, не сводя с меня испуганных глаз.
— Командир, это правда? То, что он говорил про вас? — нерешительно спросил один из полицейских.
— Он сам признался, что принимал участие в преступлениях герцога, это все слышали. А раз так, то и ему грозит смертная казнь. — Я медленно поднял пистолет и направил толстяку в лицо. — Могу облегчить твою участь прямо сейчас.
— Чего вы ждёте?! — завизжал он, как свинья.
Двое взвели курки и приготовились стрелять. Понял это по напряжённым указательным пальцам. Но одному в горло тут же упёрлось копьё Лакроссы, а второго разоружили его же товарищи.
Медленно взвёл курок револьвера. Воздух вокруг ствола дрожал от маны, а толстяк — от страха. Вдруг он выпучил заплывшие жиром глаза и схватился за грудь. Несколько раз беззвучно открыл рот, как рыба, выброшенная на берег, попытался вдохнуть и откинулся назад.
— Не понял, — удивился я, убирая пистолет в кобуру. Ману забрал обратно. — Он что, умер?
Один из полицейских снял шлем, сунул в подмышку и присел возле тела. Долго щупал жирную шею, затем кивнул. У него были пшеничного цвета волосы и гладко выбритое румяное лицо простолюдина.
— Я ж его просто попугать хотел… — пожал я плечами.
В самом деле, убийств с меня на сегодня достаточно. Но я очень хотел, чтобы этот гад попал в тюрьму. Там бывших полицейских очень любят. Его жизнь превратилась бы в ад, а он так легко отделался. Надеюсь, на той стороне есть для него раскалённая сковородка или дыбы.
— Мы напишем в рапорте, как всё было, — сказал полицейский. Его коллеги уже арестовали двоих предателей. Скоро они позавидуют своему начальнику. — Но… мы должны сообщить в Имперскую Канцелярию о том, что случилось.