Барон Дубов 4
Шрифт:
— Мы не особо близки с Павлом, — снова заговорил государь. — Наше общение… не заладилось с самого его детства. Мне стыдно признаться, но в его жизни я принимал куда меньшее участие, чем в жизни его братьев.
— И вы хотите наверстать упущенное с моей помощью? — Я снова отпил хереса.
— В какой-то мере. И давайте на «ты», Дубов. Мы здесь одни.
— Как скажете, — кивнул я и тут же исправился: — скажешь…
Император мягко улыбнулся усами.
— Санёк? — попытал я удачу.
Александр медленно мотнул головой, а я представил, как моя слетает с плеч. Опасная была
Государь покрутил бокал в руке, гоняя по его стенкам напиток.
— Так что ты думаешь? Я плохой отец?
Видимо, он всё же решил начать сразу со сложных вопросов. Я ответил уклончиво:
— Так думает Павел.
— Не сомневаюсь, — рассеянно кивнул Император.
— Сегодня вечером у вас ужин с китайским вельможей… — начал я подталкивать мысль государя.
— Верно.
— Почему Павел не может на нём присутствовать, как остальные братья?
— Это для его же блага, — холодно ответил Александр, а пальцы, сжимающие ножку бокала, побелели. — Думаешь, я не вижу, какой он?
— Какой?
Собеседник откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в окно слева, затем снова обратил взор карих, как у Павла, глаз на меня.
— Думаешь, я сейчас скажу, что он слабый и никчёмный?
Я промолчал.
— Нет, дело вовсе не в этом. — Император замолчал на секунду, а затем со вздохом продолжил: — Дело в том, что он сам так думает.
Я молчал.
— Я слышал, что Павел очень тепло отзывается о тебе, и несмотря на его недостатки стал твоим другом.
Я едва удержался от вздоха. И государь хочет Павла мне в друзья записать.
— В какой-то мере, — ответил я его же словами.
— Это правда, что ты взялся за его тренировки?
Я кивнул и отпил херес. Бархатный аромат прокатился по языку, затрагивая всю его поверхность.
— Какой он? Только честно.
Я пожал плечами. Если государь хочет правду, я ему её дам.
— Закомплексованный неудачник, — сказал я, а Император едва заметно дёрнулся, как от удара. — Но хочет это исправить. Способный и упрямый, а это, как по мне, даже важнее Инсекта.
Александр глотнул херес и поставил бокал на стол. Его пальцы забарабанили по обивке рабочей поверхности, а сам он пришёл в некое оживление.
— Расскажи мне ещё о нём. Как его дела с Инсектом? Он всегда так переживал о нём, а я… кажется, я делал только хуже. Раз за разом я задавал себе вопрос «как так получилось?», порой даже делал это вслух. Я хотел найти способ дать ему силу, сравнимую по мощи с Инсектами его братьев…
Я кивнул. Павел упоминал об этом когда-то, что отец спрашивал его раз за разом, почему он такой слабый. Или что-то в этом роде. Выходит, государь лишь искал способ помочь сыну?
— Ты знаешь, что у него за Инсект? Как он называется? — Император подался вперёд и наклонился над столом.
В ответ я лишь пожал плечами.
— Камни какие-то запускает вроде…
— Не просто камни, — покачал головой государь. — Звёзды. Звёздный дождь. Это разрушительная сила, которой обладал первый человек в нашем роду. Инсект, который
— Закончить войну, — сказал я.
— Да.
— Почему погиб тот предок?
— Кто знает? — пожал плечами Император, покачивая в бокале херес, подумал секунду и сделал глоток. Встал и подлил нам обоим ещё янтарного напитка.
— Не боишься, что он погиб из-за слишком большой силы Инсекта?
— Боюсь. — Александр со вздохом опустился обратно в кресло. — Поэтому часть меня даже рада, что Павел… такой.
— Он меняется. Становится сильнее — медленно, но верно.
— В самом деле? — Император просиял, а затем тут же помрачнел. — С одной стороны, можно закончить войну победой, уничтожить Саранчу раз и навсегда, с другой… Какую цену придётся заплатить за это?
— Хочешь узнать моё мнение? — Я наклонился вперёд, облокотившись о стол.
— За этим ты здесь, — кивнул государь.
— Ты уже много решений принял за Павла. Пусть хоть это он примет сам.
Император ничего не ответил. Поднялся с кресла и встал у окна, отпив из бокала. Он молчал долгую минуту или даже две. Всё это время я тоже сидел молча, попивая херес. Секретарша оказалась права. Таким я себе государя даже не представлял. Обычным отцом, который желает лучшего для своего ребенка, но тем самым делает только хуже, понимает это, но не может поступить иначе.
— Твой отец, наверное, гордился тобой, Дубов.
— Мне этого уже не узнать.
Александр кивнул.
— Жаль, что так случилось с твоим отцом. Я видел его лишь однажды, и он показался мне достойным человеком. Его убийц обязательно найдут.
— Я уже нашёл некоторых, — сказал я. Мой голос вдруг сделался глухим и угрожающим. В груди начал разгораться огонь. — Но это оказались лишь исполнители.
— А заказчик?
— Можешь считать его мертвецом, который по какому-то недоразумению ещё ходит, — пообещал я.
Государь кивнул и снова замолчал. Потом попросил:
— Расскажи мне ещё что-нибудь о Павле. Его братьев я знаю как облупленных, а вот он… Такая же загадка, как и его мать. Скрытный, застенчивый…
— И любит подглядывать за девушками во время купания голышом, — закончил я за него.
Александр поражённо обернулся ко мне, а затем расхохотался. Вскоре у него даже слёзы выступили от счастливого смеха. Когда успокоился, снова заговорил:
— Прямо как его папаша! В своё время я ни одной юбки не пропускал. И даже сам подглядывал пару раз за молодыми служанками, которые тоже купались голышом. Да, я могу получить любую из них, но так было интереснее.