Барон Дубов 4
Шрифт:
— Он указывает нам путь! — догадался я.
Каким-то своим чутьём волчонок чувствовал твёрдую почву. Мы углубились в болото. Наверху над нами темнело небо, сыпался снег. Пахло тиной и гнильём.
Мы выскочили на небольшую полянку, покрытую пожелтевшими кустиками травы. Я оглянулся и выматерился, выхватывая пистолет. В сотне метров от нас медведь полз по болоту.
Он тоже чувствовал дорогу!
Временами его лапы соскальзывали с тропы, и он всей тушей падал в воду, но благодаря своим размерам и чудовищной силе тут же выбирался. Только ещё более злой. Он
— Паш? — позвал я. У меня созрел план. Я опустил бессознательное тело государя на землю и проверил патроны в револьвере. В барабане остался один. Но его мне хватит. — Как там твой Инсект поживает? Сможешь запустить в него один большой камень?
Я кивком указал на медведя, который приближался. Уже полсотни метров разделяло нас. Он попытался выпустить в нас ледяную струю, но поскользнулся, и та улетела в небо. Какую-то ворону заморозило, и она камнем бултыхнулась в трясину.
— Смогу, — ответил Павел, слезая с лошади.
— Выложись по полной, — сказал я и прицелился. — По моей команде. Целься в голову.
Я ощутил, как от царевича пошла волны силы. Он и правда стал сильнее. Высоко над нами начал формироваться метеоритный осколок. Он становился всё больше, пока не достиг полуметра в диаметре. А затем вспыхнул огнём. Я даже отсюда ощутил его жар.
Монстр тем временем приближался. Он так сосредоточился на нас, что не видел в небе каменюку. Тем хуже для него. Тридцать метров. Двадцать. Медведь вышел на финишную прямую и ускорился. Пятнадцать.
— Давай! — крикнул.
Зверь пустился вскачь, оглушительно взревев. Десять метров. Девять. Огромная туша надвигалась на нас, с оскаленных зубов капала слюна и тут же превращалась в сосульки, висящие на шерсти. Я швырнул в морду огненное зелье и остатки маны влил в оружие. Одновременно с зельем в голову твари прилетел кусок скалы, объятый пламенем. Прогремел взрыв, и нас отбросило назад. Налетевший ветер быстро рассеял дым, и я увидел, что голову медведя больше не закрывает лёд. А огненное зелье подожгло его шерсть, и чудище бесновалось, пытаясь сбить пламя.
Я прицелился. Зверь посмотрел на меня, взревел. В его глотке засиял голубой сгусток энергии, который быстро рос, и я выстрелил. Пуля влетела прямо в пасть и пробила голову белого медведя изнутри. Всей тушей он рухнул на краю поляны в паре метров от нас. Он был мёртв.
— Получилось! — ликовал Годунов.
Я встал и перезарядил револьвер. Император так и не пришёл в себя. К туше медведя подбежал волчонок и на несколько секунд задрал заднюю лапу, оросив морду чудища. Ну вовремя, блин.
— Что будем делать? — спросил Павел.
В ответ у меня громко заурчал живот. Я ведь даже не позавтракал.
— Будем есть, — глухо ответил царевичу и достал из кольца разделочный нож.
— А как же мой отец? Ему нужен лекарь! — Павел сел рядом с Императором, пощупал его лоб, шишку.
Я достал кое-какие вещи из кольца, плед подложил под голову Александру, а сверху накрыл ещё одним. Снег перестал идти после смерти медведя, но было ещё холодно. Тусклый шарик солнца висел над головой за серыми тучами.
—
Словно в подтверждение моих слов из кустов в дюжине метров от нас вылетела розовая верёвка и обвила ногу царевича. Это оказался язык какой-то твари. Язык дёрнулся и повалил Павла на землю — тот вцепился ногтями в землю, сопротивляясь и крича. Я выхватил револьвер и выстрелил туда, где должен сидеть языкастый монстр. Маны у меня уже почти не осталось, так что выстрел вышел обычным. Но и так большой пули хватило, чтобы отстрелить язык. Послышалось возмущённое и полное боли «ква!», и из кустов выпрыгнула огромная жаба с острым костяным наростом на спине. Она взвилась в воздух метра на три и пролетела метров двадцать в сторону от нас. Затем поскакала дальше. Отращивать новый язык.
— Твою ж… — просипел царевич, выползая из трясины и вытряхивая сапоги.
— А тебе нужно ещё и согреться, — кивнул я.
Возражать Павел не стал. Его лошадь мы привязали к чахлому деревцу, что росло тут же. Она щипала пожухлую траву и махала хвостом. Царевича отправил за дровами, вместе с ним — волчонка, чтобы указывал ему путь и возможных врагов. Сам занялся разделкой медведя.
Не знаю, сколько весил этот зверь, но точно больше тонны. Первым делом съел сердце. Оно насыщено маной, так что поможет восстановить силы и сделает сильнее. Зелья маны у меня были, но их решил приберечь на экстренный случай. Печень и кое-какие другие органы животного сложил в коробки и отправил в кольцо. Так же поступил с львиной долей мяса, а остальное замариновал в специях. Остатки медведя спихнул в болото.
Александр Восьмой пока ещё не пришёл в себя, а как ему помочь, я не знал. Да и опасался ненужной бурной реакции. Ещё бросится спасать скорее сыновей.
Тем точно ничего не угрожает, пока они сидят в ледяной тюрьме. Ни одна тварь до них не доберётся. А без магии медведя скорлупа оттает к концу дня. Мы как раз доберёмся к ним.
Я достал из кольца два котелка. В один набрал воды из болота, место выбрал почище. Затем поставил их рядом и взял бинт из аптечки. Сделал небольшой марлевый жгут, один конец сунул в котелок с грязной водой, второй — в пустой. Вода начала медленно подниматься по марле. Этому трюку меня научил отец в одном из наших походов в лес. Простейший фильтр для воды. Правда, прокипятить её всё равно придётся.
Пришёл Павел и принёс охапку дров. Бросил её чуть сбоку от центра поляны, чуть не уронив ружьё, затем отправился за второй. Волчонок, помахивая хвостом, показывал ему дорогу. Надо будет накормить его мясом — заслужил.
Пока царевич ходил, отскоблил шкуру медведя и тоже засунул в кольцо. Потом, когда будет возможность, высушу её и попрошу княжну Онежскую сделать мне новую меховую жилетку. Шкура Ледяного медведя, а это был именно он, весьма прочная и стойкая. К тому же дополнительная защита от холода.