Барон Дубов 6
Шрифт:
— Эй, ты что тваришь, слюшай! — тут же схватился за стол Валико. — Ти ножки видишь? Виноград видишь? Острые, как стрэла! Нэ надо тут мне ваших дэгустаций! Корни паврэдите, да?
Степан попытался вырвать столик из рук виноградаря, приговаривая:
— Твой виноград никому не нужен без моего вина! Господин должен отведать нашу продукцию, чтобы иметь о ней представление. Головой своей подумай, Валико, хоть раз в жизни!
Виноградарь и винодел начали горячо спорить, что важнее: виноград или вино. Но я сразу понял, что этот спор сродни тому,
При этом в их споре не было ненависти друг к другу. Скорее, здоровый азарт.
— Паставишь стол — убью! — горячо заверил виноградарь, окончательно вырывая стол из рук Макарова.
А тот упёрся руками в то место, где у нормального человека талия, и заявил:
— А убей! Вот прям здесь и убей! И закопай! А потом на этом месте вырастет самая лучшая виноградная лоза, из которой мои дети будут делать лучшее на всём Кавказе вино. И все будут приговаривать, мол, вот какого прекрасного винодела убил Валико Мизандари!
— Может, их остановить? — Моей руки коснулась Морозова.
— Не, — мотнул я головой. — Интересно, чем закончится.
Дриада же хихикнула, не поворачивая головы. Она осматривала виноградную лозу.
— Пусть гаварят, слюшай! Пусть хоть винаградное дэрэво вырастэт! Валико чэстный чилавэк! И всэ будут видеть, что именно здэсь Валико убил нэгодяя Макарова!
— Пф! — фыркнул Степан, закатывая глаза. — И все будут видеть, что Валико ничем не лучше его старых хозяев, Михайловых. И про всех твоих потомков будут так же думать.
— Ах ти… — Виноградарь замахнулся столом, собираясь ударить винодела.
Макаров перешёл невидимую черту и рисковал действительно прямо тут погибнуть. Но я перехватил стол у Валико и отобрал его. Ещё не хватало, чтобы мои слуги начали друг друга убивать. Чего доброго, в лучших традициях Кавказа ещё задумают кровную месть.
— Никто никого не убьёт, — строго сказал я, сразу остужая горячие головы. — Ладно, я попробую ваше вино, Макаров. Но не здесь. Валико прав, нужно уважать его труд и не портить корни лозы.
Грузин подбоченился, хитро блеснув глазами из-под тяжёлых бровей.
— Ваше Благородие, — обиженным тоном сказал винодел, — я знаю, откуда берётся виноград в моём вине, и уважаю труд господина Мизандари, но…
— Нам нужно подходящее место для дегустации, — перебил его я и взглянул на Валико. Сурово так взглянул.
— Эсть такоэ. Нэдалеко, Ваш Благародиэ, — поклонился он и повёл нас за собой.
Через четверть часа, поплутав среди рядов винограда, мы вышли на широкую поляну. К ней вела дорога, которая терялась среди холмов. Думаю, это было одно из тех мест, куда приезжали повозки и машины, чтобы погрузить собранный урожай. В дальнем конце поляны валялись кучей старые корзины и деревянные
Действуя сообща, винодел и виноградарь вмиг «накрыли поляну». На невысоком маленьком столике ютились бокалы, несколько бутылок разного вина (некоторые довольно пыльные, а значит, старые), блюдо с нарезанным сыром и ещё одно — с виноградом. Я же притащил несколько ящиков и поставил их вокруг, чтобы мы могли сесть. Ну, все, кроме меня. Меня никакой ящик не выдержит, так что сел я просто на землю.
Погода радовала. Ярко светило солнце, янтарные глаза дриады и зелёные Марины горели в его лучах, мягкий прохладный ветерок трепал их волосы. Они выглядели… счастливыми. Да и мне было хорошо.
— Позвольте начать, господин барон! — Степан потёр ладони и через несколько секунд с чпокающим звуком вытащил первую пробку. — Белый мускат урожая две тысячи семьсот семьдесят третьего года. До сих пор хранит тепло тех солнечных дней…
Он разлил золотистую жидкость по бокалами. Не забыл и про Валико. Вино немного подышало, а затем мы сняли первую пробу, сделав осторожные маленькие глотки. Не знаю, чего мы боялись, но Макаров с таким пиететом рассказывал о вине, что казалось: у нас в руках настоящее сокровище.
А вино и правда оказалось неплохим. Я небольшой его любитель, но даже тут смог оценить вкус. Цветочный, яркий, будто тёплый весенний рассвет на языке. Девушки так и вовсе застонали от восторга, чем вызвали явное удовольствие Макарова. А Мизандари завистливо сверкнул глазами.
— Из плохого винограда не получилось бы такого вина, — как бы между прочим заметил я.
Макаров хмыкнул и кивнул:
— Полагаю, вы правы, Ваше Благородие. Качество сырья играет первостепенную роль в моём деле.
Валико будто оттаял, и остатки напряжённости улетучились, как дым.
Мы пили, ели сыр и крупный сочный виноград. Болтали о разном — в основном о винограднике и винодельне, — хмелея всё больше. Макаров поведал о состоянии моего нового предприятия. Старый владелец, как и в случае с виноградниками, особого внимания виноделию не уделял. Всё оборудование безнадёжно устарело и требовало замены или модернизации. Макаров заверял, что за ним исправно ухаживают и поддерживают в чистоте, но видно было, что его самого это уже не устраивает.
Я взглянул на Морозову, и та, немного пьяно улыбаясь, прилегла на моё плечо.
— Обязательно этим займусь, — промурлыкала она.
Ну вот и отлично.
— А вот это… — Степан достал из сумки ещё одну бутыль. Самую пыльную, с тёмно-золотым, почти янтарным напитком. На бумажной этикетке значился лишь год, и то уже стёртый, настолько старой оказалась бутылка. — Это особое вино для особых случаев, Ваше Благородие. Оно сделано из особого винограда, насыщенного маной. Крайне полезно для развития способностей. Для простолюдинов оно бесполезно, а для знати… Одна бутылка стоит целое состояние. И она — ваша, господин барон. Есть ещё несколько, но новых сделать мы уже не можем.