Барон Дубов 7
Шрифт:
Я убрал щит, и к моим ногам упали раненые монстры. Одним сильным ударом превратил их в груду переломанных костей. И добрался до Альфачика, который только что отгрыз ногу пехотинцу. Я встретился взглядом с безумными жёлтыми глазами. В них мелькнуло узнавание и облегчение.
Был только один минус. Нас зажали в широком тупике между двух зданий. Сверху падали горящие куски черепицы и тлеющий пепел. Деревянные стены стонали под нагрузкой, а Саранча взяла нас в клещи. Спиной я упёрся в стену. Справа от меня оказалась Лиза. Мокрые от крови пепельные
Их было много. За их спинами ещё шло сражение, летали и взрывались копья Лакроссы. Я мгновенно пожалел, что отправил их туда вдвоём. Думал, справятся. Думал, что смогу отвлечь врага, но и представить не мог, что тварей будет так много! И хватит на нас всех с головой…
Лютоволк бросился на монстров сам. Прыгнул влево. Мотнул головой в полёте, отбив вражеское лезвие, и вцепился в плечо твари, отрывая мелкое крыло вместе с рукой. Я атаковал молотом по фронту, вкачав максимум маны в него. Рукоять была столь горячей, что я едва удерживал её в руках. Разве что дым от неё не шёл. Хотя нет — шёл. Это вражеская кровь горела.
Моя атака уничтожила сразу троих, а соседних разметала в стороны. Несколько сфер-молний отогнали тварей от Лизы, и я насадил их на клинок, выдвинутый из рукояти, как жуков на зубочистку. Но нас быстро прижали к стене опять.
За мгновение призвал щит-корневище и снова попробовал вытолкнуть тварей и вывести Лизу со зверем. По моему сигналу блондинка швырнула над нами все зелья, что оставались. Грянул страшный взрыв, от которого зазвенело в ушах. Запахло палёной плотью, на языке появился кислый привкус. Зато Саранчу порядком потрепало, и мы смогли вырваться на улицу.
Взрыв вышел настолько удачным, что мы чуть не скатились в трёхметровую воронку с оплавленными краями и озером голубой кислоты внизу. Она появилась среди улицы, а из-за щита её не было видно. Зато появился проход. Пехотинцы Саранчи, которых раскидало взрывом, поднимались, упираясь руками-лезвиями в мостовую. К ним на подмогу спешили другие. В дальнем конце улицы, который забирался по ветке выше, ещё шло сражение. И оно стало яростнее. К защитникам Древа наконец-то прибыло подкрепление. Сквозь листву один за другим просачивались небольшие зелёные дирижабли с десантом на борту. Но пока они доберутся до нас…
Ладно! Продержимся до их подхода! Я в этом уверен.
— Скорее, в тот дом! — махнул я рукой, с которой скинул щит-корневище. Он закрыл воронку одним метром ниже.
Мы пробежали по импровизированному перекрытию и ворвались в обледенелое здание. Входы в него были завалены трупами Саранчи, так что пришлось сперва оттащить парочку. Лёд по бокам здания стаял. Вода быстро испарялась, и стены начинали тлеть.
Плохой знак.
Ворвавшись внутрь, понял почему. В груди словно пролили котёл с добела раскалённым металлом. Костяшки пальцев,
— О Боже… — прошептала Лиза, прижав ко рту ладонь.
Нет, теперь этих ублюдков и Бог не спасёт.
Слева, у разрушенного камина, лежала Лакросса с колотой раной в боку. Кремницкая своей чёрной кофтой пыталась остановить кровь. Княжна стояла посреди комнаты, высоко задрав подбородок. У её горла застыл чёрный стеклянный клинок.
Глава 21
В ушах стоял треск горящего дерева. Василиса, высоко задрав подбородок и встав на цыпочки, пыталась увидеть меня. В её глазах стояли слёзы, а губы дрожали. От её взгляда по рукам и ногам разлилась холодная ярость. В груди всё клокотало.
Клинок из чёрного стекла остриём упирался ей в кожу. Из-под него выступила капелька крови. Клинок был частью руки ублюдка, лицо которого наполовину закрывали потёки стекла. Того самого гада, что уже нападал на нас после бала в Императорском дворце. Тогда он смог застать нас врасплох. Как и сейчас.
Мельком взглянул на Лакроссу. Её тёмные губы посерели, взгляд стал туманным. Времени не особо много. Но если он их не убил, значит, ему что-то нужно.
— Отпусти её, — глухо прорычал я, ставя молот на пол. Затем перенёс в руку револьвер, откинул барабан и высыпал гильзы в ладонь.
— Убери оружие, — произнёс дребезжащим, как стекло после удара, голосом этот хрен.
— Ага, как только ты уберёшь своё.
Я вставил шестой патрон в барабан, вернул его на место и направил револьвер в голову ублюдка.
— У меня в заложниках твоя подруга, — сказал стеклянный хрен. — Я убью её.
В ответ я покачал головой, будто говорил с очень глупым ребёнком.
— Нет, это ты у неё в заложниках. Если хоть волос с её головы упадёт, ты умрёшь. Впрочем, ты в любом случае умрёшь, потому что ранил моего друга.
Враг удивлённо склонил голову на бок. Его серые глаза были пусты и безразличны к происходящему. Княжна тоже удивилась, но что-либо сказать не решилась. Кремницкая, обернувшись через плечо, зашипела:
— Барон, что вы творите?!
Её лицо было покрыто сажей, а одежда в нескольких местах обгорела, оставив красные ожоги на бледной коже.
— Смерть мне безразлична, — ответил враг. И откуда он только говорит, тварюга? У него же рта нет! — Мне нужно, чтобы ты пошёл со мной. Тогда я отпущу твоих подруг.
Голос его был абсолютно холодным. Будто его совсем не заботило происходящее вокруг.
— Ах вот как? Тебе я нужен? Тогда тебе тем более лучше отпустить её, иначе я спущу курок.
Я приставил револьвер к собственному подбородку и встретился взглядом с княжной. Она, вытянутая, словно струна, попыталась покачать головой, но клинок застыл возле её горла, словно часть смертоносной статуи.
— Что? Ты готов погибнуть ради неё? — в дребезжащем голосе послышалась насмешка.
— Ну не ради тебя же. Или зачем ты там припёрся.