Барон из МЧС 4
Шрифт:
— А третьего варианта не предусмотрено? — с надеждой спросила Галина Якутова. — Чтобы и волки целы, и овцы сыты?
— К сожалению, в родовой Памяти моих предков больше ничего нет.
— Согласна, — первой приняла решение Вера.
— Согласен, — кивнул я. — Но обязательно напомни, чтобы я за такую подставу тебе всю харю расквасил!
— Куда уж вам, инвалидам, без меня? — пробурчала Ведьма. — Кстати, Даня! Квасить харю будем вместе… Если выживем, конечно. Что ж за день сегодня такой поганый?!
Глава 28
Получив
— Кажись, ни хрена у него не вышло, — прошептала мне Вера.
Но не успел я ответить, как статуя вспыхнула так, будто её горящим напалмом облили. Вместе с ней загорелся и Чах. И ему явно больно. Наумб орал благим матом. Его голос ударил по нашим мозгам похлеще кувалды. Но упав на пол пещеры, я не потерял сознание, хотя и очень хотелось.
Расплавленный свинец в моих жилах заставлял вопить и корчиться. Казалось, что предел мучений вот-вот наступит вместе со спасительным забытьём, но становилось лишь хуже… А я, млять, в полном сознании!
«Мозг! Отключись! Дай подохнуть спокойно!» — захлёбываясь в мысленном крике, умолял я со слезами на глазах.
Кажется, начал раздирать свои вены ногтями, пытаясь хоть так выплеснуть боль наружу. Но облегчить страдания не получилось.
Предел всё же настал. К какой-то момент я просто перестал что-либо чувствовать. Нет ни боли, ни этой грёбаной пещеры. Ничего нет, даже меня самого. Лишь только бескрайний туман, частью которого является тот, кто был когда-то Горюновым.
Холодное равнодушие без каких-либо намёков на эмоции гонит туман. Постепенно капли его превращаются в снежинки. Но мне нет до этого никакого дела. Внезапно снежинки попадают в солнечный луч и тают. Я снова туман, но уже не такой густой. Впереди свет. Нет. Это не свет, а огненный вал, прожигающий меня насквозь. Хорошо, что не больно… Нет! Больно! Очень!
— А-А-А!!! — ору и открываю глаза, снова очутившись в проклятой пещере.
Рядом со мной кричат Вера и Галя. И ещё я слышу, вернее, чувствую, что там, за толстой каменной стеной, мои ромалы и вся группа Чёрта тоже заходятся в истошном крике. Нужно подняться и всех отсюда вытащить! Нужно! Нужно. Нужно… Нуж…
Кажется, я вырубился. Точнее, вырубился я раньше, а теперь снова пришёл в себя. Лежу на мягкой траве и пялюсь в надоевшее гоблинское небо. И ничего не болит. Хочу повернуть голову и осмотреться, его сил даже на подобное геройство не хватает.
— Даня, не шевелись. Скоро отпустит, — нависает надо мной говорящая голова Чаха. — Всё хорошо. У нас получилось, раз живы.
Пытаюсь объяснить, что ничего хорошего, раз меня парализовало. Только губы не разлепить. Но наумб понял мои претензии и без слов.
— Я тоже так валялся. Но мой организм быстрее усваивает энергию, поэтому и очухался быстрее. И Галя с Верой тоже скоро придут в себя, и остальные
— Суу-к-а-а… — наконец-то, слегка справившись со своей немощью, протянул я, выдавая основную информацию, которую хотел донести до свинорыла.
— Отлично! — ничуть не обиделся Чах, расплывшись в улыбке. — Видишь! Речь уже восстанавливается! Да мы ещё на вашей с Веркой свадьбе потанцуем!
— Падла грёбаная, — уже более отчётливо обозначил я отношение к такому гостю на свадьбе. — Удавлю.
— Эт потом. Вот, попей!
Вижу перед своим лицом огромный сосуд. Наумб начинает лить воду, а я, рефлекторно открывая рот, пытаюсь поймать живительную струю. И сразу так хорошо становится! Как никогда в жизни! Ни в этой, ни в той! Живая вода! Настоящая живая вода!
Откуда-то взялись силы аккуратно сесть и внимательно осмотреться. Маленькая полянка и чахлый лесок, окружённый высокими каменными стенами гор. Неподалёку аккуратными рядами лежат мои товарищи и Вера. На «четырёх костях» добираюсь до них и прислушиваюсь к каждому. Дышат! Все живы!
То ли от радости, то ли время пришло, но почувствовал, что могу подняться. Посмотрел на Чаха. Тот осторожничает и не приближается ко мне.
— Это не потому, что боюсь, — поняв всё по моему кровожадному взгляду, объяснил наумб. — Просто тебе резких движений пока лучше не делать. Ведь обязательно же захочешь до моего нежного пятачка добраться. Так?
— Уже хочу. Иди, падла, сюда!
— Ну, не горячись. Данила! Я ведь рисковал не меньше вашего!
— Иди сюда, говорю!
— Ладно, — поник Чах. — Видимо, карма у меня моя такая… Заслужил.
После этих слов он реально подлетел и, зажмурившись, вытянул свою морду вперёд.
— Надо, значит, надо… Не тяни, Данилушка…
Отчего-то бить по такой хорошей цели расхотелось. Больше не обращая внимание на наумба, я подошёл к Вере и взял её за руку. Досталось девочке. Впрочем, остальные тоже не из санатория, судя по внешнему виду. Внезапно лицо девушки из пепельно-серого резко превратилось в румяное. Вера открыла глаза и непонимающе уставилась на меня. Вижу, что пока ни двигаться, ни говорить не может.
— Чах! Воды!
Свинорыл быстро исполнил приказ, и я аккуратно напоил любимую.
— Су-ка-аа… — повторила она мои первые после пробуждения слова, гневно уставившись на наумба.
Как только появилась возможность подняться с моей помощью, Вера замахнулась, чтобы вмазать Чаху, который решил, что его всё равно побьют, поэтому нет смысла зря уставать, уворачиваясь от неминуемой кары. Но удар не получился. От резкого движения Веру повело, и она осела обратно на землю.
— А я говорил, что пока не стоит сильно дёргаться, — глубокомысленно изрёк Чах. — О! Галюнчик просыпается. Интересно, какое первое слово она скажет?