Барон

Крабов Вадим

Настоятели ошарашено переглядывались. Первым опомнился самый опытный служитель и тоже упал на одно колено прямо на увядающую, но еще зеленую осеннюю траву. Следом за ним и остальные настоятели. Началась служба. Укороченная, всего пятнадцать минут и без проповеди. Вел, разумеется, пожилой. В конце обряда он встал и раскинул над всеми руки. С них сорвалось тусклое белое сияние и накрыло нас всех тонким покрывалом, а в ответ на это из всех, в том числе и служителей, вылетели еле заметные туманные дымки и тут же исчезли. Следом исчезла и пелена. Никаких изменений в себе и в

аурах окружающих я не заметил, кроме того, что на душе действительно полегчало.

Сказать, что я был поражен, это ничего не сказать. Состояние сравнимое с потрясением. Конечно, я видел жертвоприношение чернокнижников, но "издалека", видел "отлетавшие" души людей, но… в стороне. Теперь захватило самого. Чувство душевной легкости перемежалось с сожалением: спаситель тоже что-то собирает с молящихся. Ну и хрен с ним, бог ему судья. Простите за неудачный каламбур.

— Да прибудет со всеми вами благодать Спасителя, — закончил службу настоятель и все начали подниматься с колен с одухотворенными лицами. Я встал последним.

— Прошу в дом, господа, — позвал я служителей и обвел взглядом наших, — пойдемте все. Агна, распорядись на счет перекусить, Семус, возобнови работы и присоединяйся к нам.

Сели в недавно отремонтированной столовой. Кухарка с дочерьми подали закуски и вино. Старшенькая старательно отворачивалась от Витара, а тот задевал локтем её бедро, как бы невзначай.

— Господин барон, честно скажу, не ожидал. Много слухов ходят о вашем отряде, и разных, но… поразили, — начал разговор старший, — позвольте представиться, Феклил, настоятель Хлудовского храма.

Поочередно представились все служители и мы. Беседа проходила в благожелательном ключе. Мы жаловались на занятость, на отсутствие служителя, нам понимающе кивали и обещали поспособствовать. Вскоре, как это обычно бывает после выпитого, общий разговор распался на несколько "по интересам". Мортус быстро сошелся с Витаром, Феклил с Роном и Семусом, а нам с Агнаром достался Никол — самый нетерпимый к охотникам тип. Женщины ловко самоустранились.

— Ходите, ходите в руины, и чего там ищете? Богатства? Нашли, как вижу, знаний? А зачем? Нельзя человеку сравняться с богом! Так и знайте, — он был уже изрядно захмелевший.

— Знания лишними никогда не бывают, молодой человек, — ответил подвыпивший Агнар, — а сравняться с древними мы никогда не сможем. Спаситель не дает, я в этом уверен.

— Мне бы вашу уверенность! — скривился служитель, — с лета, считай, повышенное внимание к руинам для всей церкви объявлено. В некоторые монастыри, к святым старцам ангел спускался! — последние слова прошептал и значительно поднял свои глубокие глаза к потолку, — во как. Это в кои веки!

Мы с Агнаром незаметно переглянулись.

— Конкретно что-то говорил? — с видимым безразличием спросил я, делая глоток вина.

— Да как вы не понимаете! Ангелы никогда прямым текстом не говорят, иносказательно. Пророчество! — он поднял палец вверх, — до нас, простых служителей довели только, что присматривайтесь ко всем, кто входит и выходит из руин.

— По поводу чего смотреть? Не понятно, — с явным любопытством

поинтересовался Агнар.

— А Спаситель знает! Присматривайтесь и все. Если что, помощникам сообщать. А не люблю я их, больше чем вас, охотников. Хотя, именно вы мне очень симпатичны. Барон, спасибо за службу: вне храма, но такая благодать пришла! Мы не ожидали.

— А на счет пророчества, — Никол вскоре опьянел еще больше, — как говорят в народе: "слово во рту не зашьешь", дошли до нас слухи. Я служителей имею ввиду:

Вернется кто-то Древний в наш мир благословенный,

Погибнут люди разом, на радость демонятам,

Те души не спасутся, кто помогал вернуться,

А кто его погубит, того спаситель любит.

— Такая вот шарада. Это молодые братья-монахи любят так рифмовать глупо. Развлекаются.

Меня отозвал Рон:

— Надо решать на счет налогов на содержание нашего храма.

— А как положено?

— Десятая часть с жителей каждого прихода.

— В чем проблема, пусть подавятся.

— Да ты что, Егор, скоро тайник привезем, кстати, до снега обязательно успеть надо так что, как только гости уедут, погоним туда. Мы с Витаром. Не против? Часть продавать надо и сразу вопрос: откуда еще такие деньжищи. Понял?

— Понял. Заведем черную кассу, я Агну научу. Как раз и счет в банке на себя открою и на магическое сообщество Стихия. В Цитрусе есть, по-моему отделение? Так и думал. У Агны же не было счета? Вот и появится, она бухгалтером будет. Счетоводом.

— Действительно, достало золото. С рабочими не знаешь, как расплачиваться: монеты по сто империалов. И распилить нельзя. Так и сделай, Егор. Разменяешь заодно.

Застолье плавно перешло в банальную пьянку с выходом на ужин, а дальше сон. Витар включил найденную недавно иллюзию выступления древнего артиста, со звуком, разумеется. Встретили на ура. Служители были не чужды искусству, а подобные артефакты находили и раньше. Мне, захмелевшему, понравилось: музыка практически живая, без намеков на электроинструменты. Струнные, духовые, ударные. Музыка была ритмичной, похожей на диско. Или рок-н-рол, не понять, но в пляс тянуло. Потанцевали. Некоторые танцы с дамами, меня успели научить местным движениям. Потом заиграл и запел молодой настоятель, Мортус. Он, оказывается, был в свое время бардом. Играл на мандолине-гитаре, а по местному "бинго". И музыка и слова были красивыми: о любви, верности, чести и т. д. слушали с удовольствием, причем и дворня сбежалась. Я тогда остро, в который раз своей жизни пожалел, что обделен слухом и голосом, а то бы выдал, что-нибудь из нашего! Эх!

Наутро, отслужив в ремонтируемом храме, служители уехали. Упавшая "благодать" сняла даже намеки на похмелье. Мне рассказали, сам я и забыл уже, что это такое, и снова служители порадовались благоволению к нам бога. Силен спаситель, ничего не скажешь!

— Не понравился мне Никол, — сказал нам Рон, когда собирался в дорогу за нашим кладом, — косился все время из-под бровей и хмурился.

— А что делать, если глаза у человека так посажены, — возразил Агнар, — но и я от него не в восторге. Скользкий он.