Баронет
Шрифт:
Держащаяся впереди остальной группы молчаливая фигура в белом, рядом с которой ехал Валериан, подняла руки и аккуратно откинула капюшон с головы. И тут же рядом ахнула Маша, едва не заставив меня выжать спусковой крючок.
– Отче Митчелл?!
– Мой подопечный Валериан скор на язык и суждения, но в одном он прав: сам Свет свёл нас на этой дороге.
* * *
– Я… прошу… прощения… за свои слова, – такое впечатление, что рыцарю пришлось выдавливать самому себе внутренности,
– Очень хорошо, – прокомментировал Митчелл. Клирик с абсолютно седой шевелюрой, белыми бровями и белой, аккуратной бородкой клинышком, смотрелся кем угодно, но только не грозным магом своей Стихии. Однако, был им – я ведь хорошо запомнил рассказы своего оруженосца. – Я также прошу прощения за этот инцидент, баронет. Мне, как куратору будущего паладина, нужно было удостовериться, как проходит этап самостоятельной практики у Вала… вижу, некоторые проблемы при принятии самостоятельных решений есть.
– Извинения приняты, – как можно более любезно ответил я. И куртуазно склонить голову не забыл. Когда разговор пошёл по конструктивному руслу, пришлось вслед за оппонентами спешиться и убрать оружие. Да, то, что я юридически успел побыть бароном и передал свои права на манор согласно завещанию, я решил пока опустить. Тем более, на плаще остался старый, не правленный герб: дополнять эльфийскую вышивку человеческими руками означало полностью испортить рисунок. – Так мы можем ехать?
Белый очень натурально изобразил сожалеющий вздох.
– Боюсь, пока нет.
Б...ть. И почему я не сомневался?
– Лично к Вам, Арн Бертран Миракийский, у меня никаких претензий, – тон и манера ведения разговора у клирика чем-то мне напоминала таковую у Марата, вот только я чувствовал под каждой фразой, образно говоря, тонкий лёд. – Судя по письму моей… воспитанницы вы очень достойно проявили себя в деле уничтожения Тёмных и собираетесь продолжать в том же духе. Похвально, и не может не радовать. Ваше желание поставить силу Жизни на борьбу против изменённых тоже находит у меня только одобрение. Опять же, я очень признателен, что вы смогли не только спасти Маришу, но и дать ей возможность выполнять принесённую клятву, несмотря на все печальные обстоятельства…
Если бы я только знал, что чудаковатый клирик-отшельник, решивший пожить в отдалённой деревне, внезапно может оказаться во главе спецотряда Церкви, направляющегося расследовать нападение твари – язык бы себе откусил, но не стал уговаривать Машу написать письмо в родную деревню! Отец волнуется, как же… тьфу! Идиот! Впрочем, не исключено, что мы бы встретились тут всё равно, только у меня не было бы этого своеобразного “алиби” в глазах одарённого чиновника Белых.
– Порядки республики Лид не вызывают у меня восторга, но и переделать их не в моих силах, – степенно продолжал Митчелл. – Но наша вера учит нас: даже если не можешь сделать великое, делай малое, то, что тебе по силам. Если каждый будет трудиться так, то благодать Света снизойдёт на человечество сама собой… Не считаете ли вы, Арн Бертран, что держать в рабстве человека, низведённого до статуса
– Считаю, – пожал плечами я, краем глаза заметив, как встрепенулся Вал. Только что этот… моральный опущенец переживал фантомные боли пониже спины из-за собственноручно принесённого извинения, и вот пожалуйста, оживился. Плохо! – И со своей стороны сделал всё, чтобы это исправить…
– Как я и сказал, сам Свет свёл нас сегодня здесь, – степенно сложил руки на животе белобородый. – Осталось сделать последний шаг: снять Печать подчинения с чистой человеческой души…
– А это вообще возможно? – от удивления перебив клирика, брякнул я.
– Возможно, – спокойно кивнул церковник. – Свет может очистить всё.
* * *
– Нет!
– Ты понимаешь, от чего отказываешься, дочь моя?
– Да!
– Не слушайте его, наставник. Нечестивец просто приказал ей так думать!
– А ты вообще заткнись!!!
Видели когда-нибудь истерящего рыцаря в полной броне? Я вот сподобился.
– Маша…
– Нет! Не приказывай мне этого! Пожалуйста, Арн!!!
Напряжённая дорожная разборка стремительно перерастала в какой-то дурной фарс. Настолько дурной, что даже держащую языки за зубами, а морды – кирпичом свиту Белого пробрало.
– Давай отойдём и поговорим с глазу на глаз, – предложил я, кивая в сторону химер. Двинувшегося было вслед на за нами Валериана притормозил, положив руку на плечо, Митчелл. На самом деле соблазн вскочить на химер и вихрем помчаться назад в герцогство у меня действительно был: все проблемы решить разом. И да, я идиот: это и нужно было сразу делать, едва я понял, что мы вляпались в Белых. Чёрта с два они на своих конях нас догнали бы, а пробиться к королевскому тракту можно было по второй дороге. Но сейчас уже поздно: проклятый клирик зацепил уже меня.
– Ты понимаешь, от чего отказываешься? – тихо спросил я её. – Мы думали, что Печать снять нельзя, потому даже не пытались…
– И не надо, – глаза у девушки были на мокром месте. – Не хочу… не хочу с тобой расставаться!
М-да.
– Ты думаешь, что нас удерживает вместе только твоя Печать? – когда я проговорил это вслух, мне вдруг стало даже как-то обидно. – Маша? Серьёзно? Ничего, что ты мой вассал? Хорошего же ты обо мне мнения… И о себе – тоже.
– Но Кару ты не взял с собой, а меня – взял!
– Ма-ша, – я с силой потер лоб рукой. – Кару я месяц назад в первый раз в жизни увидел… ну хорошо, не в первый, но из детства я её толком и не помню. Мы же с тобой через столько прошли, сколько раз вместе жизнью рисковали… И я сказал тебе, что ты – моя семья. Вот как можно сравнивать?
– Без Печати я не смогу жить с тобой и Роной в Лиде, – уже не так уверенно привела новый довод дочка кузнеца.
– Вот уж не проблема – нанести Печать раба заново, – попенял я ей. – Но это уже будет твоё собственное решение, понимаешь? Не предателя-клирика, не какого-то там Повелителя Жизни, для которого жизнь и свобода обычного человека давно ничего не значат, а твоё.