Бароны и баронессы
Шрифт:
– Плюс деньги, власть, влияние. Мне следовало взять имя матери, а не Локхарт, но сейчас уже поздно менять.
– Мередит очень, очень расстроится, если ты уедешь.
– Надо придумать что-нибудь, но что может придумать гордый человек, живущий своим трудом, чтобы завоевать наследницу?
– Я придумал кое-что, выслушаешь?
– Да, только кофе принесу.
– Спасибо, – сказал Кэл, когда Стив вернулся с подносом, распространявшим роскошный аромат кофе. – Что ты скажешь, если я пошлю тебя в Джингол? А Кэш Хэммонд вернется сюда. Он хороший парень, не ты, конечно, но нормально работает.
Джингол – отдаленное владение
– А твой отец не станет возражать?
– Ты же знаешь, он король только номинально, а правлю я. Скажу ему, что посылаю тебя в Джингол, он согласится.
– И не буду видеть Мередит? – Стив прихлебывал горячий кофе.
– С таким вопросом разбираться вам вдвоем. Сестра владеет большим трастовым фондом.
– Уж как я рад этому, Кэл. – Помрачнев, Стив так поставил кружку, будто ударил молотом по наковальне.
– Послушай, – Кэл поднял руку. – я прекрасно знаю твое отношение к финансовой стороне дела. Я только говорю, что Мередит свободна поступать по своему выбору.
– Но если она уйдет ко мне, ваши родители откажутся от нее? – Стив исподлобья взглянул на Кэл а.
– Опять-таки это вопрос выбора. Всем в жизни приходится выбирать.
Примерно через час, вернувшись домой, Кэл принялся искать сестру. Надо рассказать ей о разговоре со Стивом. Кэл был доволен найденным решением, а как к этому отнесется Мередит? В холле он услышал голоса, доносившиеся из кабинета отца. Подойдя поближе, он узнал их. Его мать и Джинна обсуждали что-то, и, кажется, довольно горячо. В любом другом случае он обнаружил бы свое присутствие, но в этот момент, по вполне понятным причинам, постарался остаться незамеченным. Толстый персидский ковер, заглушая шаги, позволил ему подойти к приоткрытой двери.
– Значит, вот как это было сделано? – Джинна говорила спокойно, как бы смиряясь с происшедшим.
– Надо же было что-то делать. Моему сыну предстояло жениться на девушке, к которой он был привязан с детства. Перед этим злосчастным отпуском договорились о помолвке.
– Таков был план, – продолжала Джинна, как будто не слышала слов Джоселин. – Ваша сестра, вполне достойная светская дама, сказала мне, что Кэл собирается жениться на девушке, которую обожает вся ваша семья. Это вопрос, решенный бог весть как давно. А я, как это ни печально для меня, – его последняя холостяцкая шалость перед тем, как он окончательно свяжет себя узами брака. Через несколько месяцев состоится эта блестящая свадьба, задуманная на небесах.
– Так и было, – подтвердила его мать снисходительным тоном.
Джинна продолжала говорить так, словно не слушала и не слышала, словно это были просто мысли вслух:
– Да, и вы с сестрой придумали план. Она поговорила с Кэлом. Кэл, конечно, полностью ей верил, она всегда относилась к нему с большой любовью. Она сказала ему, что я попросила ее помочь мне удрать с острова. Что у меня есть жених и мне пора к нему. Я не просто верила вашей сестре. Я трепетала перед ней, она казалась мне такой благородной женщиной. И положение вашей семьи столь высоко, а я из простой рабочей семьи. Но жениха у меня не было. И вообще никаких поклонников, потому, что мой отец был тираном. Ваша сестра сказала Кэлу, что я в ужасе от ситуации, в которой оказалась. А мне она посоветовала тихонько уехать,
– Нуда, все именно так, – энергично и твердо сказала Джоселин. – Но вы уже к тому времени забеременели.
– Вот об этом я никоим образом не жалею, хотя пришлось несладко. Отец выгнал меня из дома за мое грехопадение. Но у меня сын Кэла, мой изумительный, горячо любимый Робби. И как бы вы ни хотели иного, миссис Маккендрик, мы очень скоро поженимся. Для нас нет ничего важнее нашего сына. Если вы хотите сохранить любовь Кэла, лучше начать все с чистого листа.
Возникла пауза, потом он услышал благородно-гневный голос матери:
– Вы что, решили мне советовать?
Кэл почувствовал, что настало время показаться, и вошел. Мать сидела за письменным столом, а Джинна стояла перед ним, спиной к Кэлу. Мать увидела его первой. Покраснев, она произнесла дрожащим голосом:
– Кэл, ты давно здесь?
Джинна резко обернулась. В сильном смущении она сказала:
– Мы не знали, что ты здесь. – Он подошел к Джинне, обнял ее.
– Я впервые подслушивал. Надо делать это чаще, особенно потому, что очень много нечестных людей вокруг.
Джинна устало вздохнула.
– Я не хотела, чтобы ты это слышал.
Она предполагала выяснить отношения с будущей свекровью, не вмешивая Кэла.
– Я же велела вам закрыть дверь. – К Джоселин вернулась ее всегдашняя уверенность.
– Простите, я должна была, но вы меня очень расстроили…
– А я не расстроилась? – возмутилась Джоселин.
– И поделом, – резко сказал Кэл. – Ты и дорогая тетушка Лоринда. Какой же я был дурак. Безоговорочно верил ей. Она же из нашей семьи. Я от нее видел только любовь. Блестящая актриса! Я все принимал за чистую монету.
– Именно этого она и хотела. Я тоже ей верила.
– Давайте-ка все проясним, – нахмурившись, прервала их Джоселин. – Единственной мотивацией Лоринды были любовь и забота. Она не хотела, чтобы ты совершил ужасную ошибку.
– Ужасной ошибкой была помолвка с бедной Ким. И ваши интриги, чтобы разрушить наши отношения с Джинной. Я этого не забуду!
Джоселин впервые услышала в голосе сына ноту жесткого осуждения. Она умоляюще протянула к Кэлу руки.
– Но, Кэл, дорогой, мы же хотели как лучше. Ким так подходит тебе. Я благодарна Лоринде, что она дала мне знать, какая там ситуация на острове. Возможно, вам трудно в это поверить, Джинна, но вы ей даже нравились. Она считала, что вы очень красивы и умны, только, к сожалению, не нашего круга. Она очень не хотела причинить вам боль.
Джинна горько рассмеялась.
– Мне причинили страшную боль, миссис Маккендрик.
– Не забудь и про меня. Я только сейчас узнал о своем сыне, а Роберт – об отце. Или вы считаете, что это только женское дело? – Кэл требовательно взглянул на обеих.
Джинна молчала. Джоселин сжалась под взглядом сына.
– Не отвечаете? Ни раскаяния, ни сожалений? – Джоселин нервно облизала сухие губы.
– Роберт великолепный малыш. Настоящий Маккендрик. Уверена, мы с ним подружимся. Твой отец очень гордится им, Кэл. Очень красивый ребенок, – она говорила так, словно вручала оливковую ветвь.