Барс
Шрифт:
Келуни тяжело вздохнула.
– Милая моя, прошу, ответь на вопрос. Только честно. В кого ты превратилась?
Волика догадывалась в глубине души, но боялась признаться. Вот только правда сейчас была гораздо дороже. Пернатая отвела взор, но колдунья требовательно коснулась её щеки.
– Кем ты стала, Волика? – повторила она.
– Барсом, – девушка судорожно выдохнула, назначив себе самый страшный приговор.
Она побывала в теле Барса, злейшего врага их племени; жестокого, кровожадного хищника, неспособного ни на что, кроме как убийство невинных. И тем страшнее стало, когда
– Но ведь это лечится, правда? – с мольбой в глазах она смотрела на проводницу, понимая, чем сулило ей подобное перевоплощение. – Разок перетерпела и больше не случится! Иначе и быть не может, да? Я ведь не какой-то безумный зверь, убивающий из потехи! Я Пернатая. Пернатая из рода Воробьёв, именно так! Моя сестра Пернатая, моя тётушка Пернатая, мой отец тоже был Пернатым…
– Волика. Как бы там ни было, то, что случилось, уже не изменить. Понимаешь меня? Даже грешники не могут повлиять на твоё появление на свет.
Взгляд Волики потускнел, и Келуни, не теряя времени, принялась за изготовление напитка. В деревянной пиале колдунья преподнесла готовую жидкость гостье. Девушка видела и ощущала подобное впервые: то были запаренные кипятком травы, издававшие особый аромат, однако на лечебные почти не походили.
– Что это? – так и не притронувшись к напитку, глухо спросила она. Разве могла какая-то там вода с травами дать ей ответы на вопросы?
– Чай, – Келуни грустно улыбнулась, сделав небольшой глоток. – Им себя частенько балуют Барсы. На вершине подходящих трав много, вот и заваривают, что под руки попадётся. – Волика обомлела. Под руки попадётся? Какие вообще руки могли быть у неразумных горных кошек! – Таким меня при встрече угощал твой отец в своё время.
– Папа? Но ему-то откуда было взять напиток этих… Барсов?
Стоило признать, Волика плохо помнила отца и могла многое о нём не знать вовсе. Он являлся Крылатым, верно? А значит, хоть и редко, но бывал на вершинах и мог набрать трав для загадочного «чая», а после в знак уважения напоить им проводницу! Другого объяснения для себя она не находила.
Келуни сполна насладилась сладковатым ароматом, прежде чем снова заговорить:
– Ох и долгая же эта история, но я постараюсь тебя не запутать. Надо знать правду, верно? В конце концов, новая жизнь, новая правда… – проводница посерьёзнела. – Знаешь ли ты, Волика, почему твой отец сошёл с ума?
– Нет, – честно ответила девушка, – от меня всегда это скрывали. Только тётя постоянно роптала, что всё из-за службы Крылатым.
– Отчасти она права. Тот случай действительно произошёл по вине Крылатых. Очередная охота у горных вершин закончилась трагедией: из пяти членов отряда живым домой вернулся лишь один, Вонорель, – голос Келуни лился низко и плавно. – Какая досада, целый отряд самых достойных воинов погиб от лап проклятого зверя! И твоему отцу приходилось сносить это горе в одиночку. Всё бы ничего, оправился бы, смерть – что такое смерть? Для нас обычное дело, почти как праздник. Вот только в Речную деревню Вонорель пришёл не один. Он нёс на руках обмотанную звериной шкуркой человеческую малютку, истощённую от долгой дороги, но всё-таки живую.
Келуни
– Эта малышка – маленькая я?
Проводница ничего не ответила. Она, ухмыльнувшись, продолжила рассказ:
– Вонорель с крохой на руках ворвался на собрание Крылатых, и, как ведают слухи, «глаза его были дики». Воин потерял весь свой отряд. В отчаянии он пытался доказать, что девочка, принесённая им с верхушек гор – детёныш Барса. Однако Крылатые, как им и подобало в такой ситуации, громко смеялись над «недалёким» охотником; кто-то вовсе смотрел на него с сочувствием, кто-то – с презрением. И лишь самые главные из них знали, что Вонорель говорил правду. Но разве имели они право рушить иллюзию, которая так удачно подпитывала ненависть к горным кошкам?
Волика задумалась. Даже если предположить, что Вонорель действительно приходился ей лишь приёмным отцом, то всё ещё оставалось два вопроса. Касательно сестры и… самый главный.
– А Ворина? Она же обыкновенная Пернатая! Как так вышло?
– Ворина родная дочь Вонореля, – отмахнулась проводница. – Тут нет ничего сложного, она твоя сводная сестра. На твоём месте я бы задала совсем другой вопрос.
Девушка посмотрела колдунье в глаза.
– Неужели Барсы… люди?
– Сложно поверить, да? – Келуни рассмеялась, а после затихла с какой-то печальной задумчивостью. – Я тоже сначала не могла этого принять. Правда есть правда, её не изменить. Ты права, маленькая пташка: все Барсы – люди. Вот только сами они об этом предпочитают лишний раз не болтать.
Волика с сомнением посмотрела на проводницу. Как отряд Крылатых мог позволить жить… детёнышу Барса, столько лет бок о бок с племенем? Да, знали единицы, но всё же. Да и как вообще эти безумные звери оказались людьми! Такими же, как и Пернатые…
Барсы умели лишь рушить судьбы других существ, да бесцельно носиться по горам! Или нет? Или это ложь, которую так старательно выдавали за правду? Кажется, Волика совсем запуталась.
– Откуда тебе всё это известно? Или ты тоже одна из высших Крылатых?
– Я? Высшая? Ну уж нет, – колдунья прыснула. Подобная мысль очень её позабавила. – Помнишь, я упоминала чай, которым меня угощал твой папаша? – Келуни подтолкнула пиалу к гостье, но к напитку девушка так и не притронулась. – Так вот: отец не тот, который приёмный. Вонорель, конечно, был прекрасным и на редкость светлым человеком в наши времена, раз уж взял на себя ответственность и забрал тебя домой, а не бросил на произвол судьбы где-нибудь в лесу. Но речь сейчас не о нём. Я про твоего родного отца.
– Который… – Волика нервно сглотнула, – который Барс?
– Именно он. Знаешь, чай напоминает мне о нём. Я даже к вершинам гор хожу время от времени, чтобы собрать тех самых трав для чая… пью его и представляю, что я снова в логове Барса. Это от него я многое узнала, – добавила Келуни тише. – И о тебе в том числе.
Тогда Волика задумалась, какой он, её родной отец. Пытался ли искать свою малютку, когда ту выкрали из собственного дома? Похожа ли она на него, или… больше на маму?
Словно уловив ход её мыслей, Келуни как бы невзначай заметила: