Барская пустошь
Шрифт:
Ларион протер полотенцем надраенную солонку, всыпал в нее полпригоршни крупной серой соли. Покачал головой, поставил солонку на стол и повернулся к печи. Дрова прогорели, пора закрывать
Ольгу Юрьевну Ларион нашел на лужайке перед домом. На этот раз видение было одето в шелковую амазонку, переливающуюся на солнце всеми оттенками бирюзового. В руках, как напоминание о ночной грозе, красовался почти игрушечный кружевной зонтик.
– Доброе утро, - сказал Ларион, подходя.
– Вы знаете, я долго думал, как поступить с вашим подарком, и, кажется, нашел выход. Идемте, я хотел бы вам показать.
Они прошли в столовую, и Ольга Юрьевна замерла в недоумении. Струганый стол был застелен скатертью, посредине возвышалась серебряная супница, над которой поднимался густой сытный пар. Рядом ожидали две глубокие фаянсовые тарелки, принесенные когда-то из бабушкиного дома, и ложки с вензелями графов Отрадиных.
– Что
– прошептала Ольга Юрьевна.
– Серые щи. Кушанье самое простонародное, но у меня не было других продуктов. Солонина, крошево из капустного листа, немножко крупы. Все-таки это лучше, чем ничего. Прошу к столу!
– Но я не умею есть!
– испуганно воскликнула Ольга Юрьевна.
– А вы пробовали?
– Нет. Мне просто в голову не приходило. И потом, где я могла попробовать? Меня никто никогда не угощал.
– Ну так попробуйте. Ваше серебро должно быть при деле, а для ложек другого дела не придумано.
Ларион влил в старую тарелку половник наваристых, так что не продуешь, щей, придвинул Ольге Юрьевне. Та села, осторожно взялась за ложку.
– Боже, как вкусно! Вы уверены, что дворяне этого не ели?
– Не знаю. Говорят, Александр Третий любил зеленые щи с крапивой. Тоже мужицкая еда. Впрочем, не все ли равно? Вы ешьте… - Он осторожно коснулся теплой женской руки и добавил: - А дом мы с вами вместе все равно восстановим.