Барсук выслеживает тигра
Шрифт:
Наконец отец крикнул:
— Стой, мы его распилили! Вытаскивай пилу, живей!
Огромный ствол эвкалипта задрожал, закряхтел, но еще не распался пополам. И снова Бадж скользкими от пота руками схватился за деревянную рукоятку пилы.
— Не надо! — Отец утер лицо. — Теперь пустяки остались. Я дорублю топором.
Бадж разогнул спину и осмотрелся. Мир, медленно кружившийся перед его глазами, вдруг стал на место, и он увидел, что сегодня прекрасный, солнечный день и пора кипятить воду для чая. Сколько же часов или дней они
— Может, мне привезти сюда санки, когда напьемся чаю? — спросил он. Ему хотелось прокатиться в санках, которые повезет Принц.
Отец помолчал, кладя сахар в кружки с чаем, потом ответил:
— Нет, на сегодня, пожалуй, довольно. До того как везти дрова домой, мне надо еще принести клиньев и наколоть их. Дадим лошадям отдохнуть, — видишь, скоро полнолуние и через пару дней придется вести их к переправе за припасами.
Бадж улыбнулся, опершись о своего врага — кусок распиленного ствола. Жизнь опять казалась ему прекрасной.
— Да, здорово я тебя заставил поработать. Ты, может, уже жалеешь, что не пошел в школу? — спросил отец с лукавым огоньком в глазах.
Но Бадж весело покачал головой, — ведь тяжелая работа, от которой ломило спину, и нелепое раздражение против отца, и злость оттого, что приходилось все время поспевать за пилой, — все было уже позади. И он испытывал чувство глубокой благодарности к отцу и большую гордость.
— Не думаю, чтобы Сэм мог распилить это старое дерево, — сказал он лукаво.
— А мы его привезем сюда и заставим попробовать, ладно? — со смехом сказал отец. — Надо же дать ему возможность показать себя!
Ушли они домой не сразу, сперва надо было аккуратно сложить поленья штабелями, а зеленые листья Бадж собрал в кучу посреди загона.
— После дождей, когда нечего будет бояться лесного пожара, мы как-нибудь вечером придем сюда и разведем хороший костер, — сказал отец.
Он, по-видимому, хотел развлечь Сэма, который, наверное, никогда еще не видывал, как пылает большой костер, как трещат в огне, словно фейерверк, зеленые листья эвкалипта, распространяя чудесный аромат смолы. Бадж как раз тащил к собранной куче большую ветвь, когда отец крикнул ему с того места, где раньше лежала Баура:
— Иди-ка сюда, сынок, скорее!
— Что, змея? — откликнулся Бадж, отыскивая глазами хорошую палку, так как отец рассматривал что-то на земле.
— Нет, нет. Это… да иди же погляди сам! — Отец уже стоял на коленях.
Когда Бадж подбежал, спотыкаясь в своих больших башмаках, отец резко приказал ему „смотреть под ноги“.
— Следы, понимаешь? Не наступи на них! Они похожи на следы Бауры, но это не ее, — ведь бедная старуха вот уже больше недели стоит под навесом. Смотри!
Бадж со страхом рассматривал следы.
— Значит, стадо разбежалось? — предположил он.
— Нужно проверить, не нашли ли они пролом в загородке. Но если бы стадо и выбежало, так всё разом.
— Что, папа?
— Ну, пока не будем гадать, послушаем сначала, что скажет мама.
— Ох, папа!
— Пойдем приведем ее сюда.
6. СТАРАЯ ЛУНА НА УЩЕРБЕ — ЖДИ НОВОЙ
Домой они пришли, когда солнце уже закатывалось и вся западная сторона неба пылала алыми огнями. Крошки мамы дома не оказалось, не было ее и под навесом около Бауры.
Наконец Бадж разыскал ее в дальнем конце огорода. Она собирала в ведро созревшие помидоры.
— Хорошо, что ты пришел, — сказала она, выпрямляясь. — Смотри, как скоро они поспели. А все благодаря солнечной погоде. Надо их снять до заморозков.
Но Бадж смотрел на помидоры с отвращением, хотя они цветом соперничали с пламенем заката.
— Тикки не ест помидоров, — сказал он.
— Для Тикки я дала тебе целую жестянку порошкового молока, и теперь самим придется обходиться без него, пока дядя Линк не привезет новый запас. Я думаю о том, чем накормить семью, а вовсе не Тикки.
— Но ведь у нас уже были на завтрак помидоры. Неужели и на ужин опять то же?
— Да. Скажи спасибо и за это. Если Баура не будет давать молока, просто не знаю, что делать. А папа целыми днями в лесу заготовляет дрова, ему некогда поохотиться и добыть нам мясо кенгуру… Ну, раз уж ты пришел, накопай-ка картошки, — добавила мать, указывая на воткнутую в землю лопату.
— Ах, Крошка мама, знаешь, что мы с отцом видели? Пойдем туда, посмотри сама. — И он рассказал ей о коровьих следах.
Крошка мама так заинтересовалась, что даже бросила свою работу.
— Сегодня уже поздно, дружок, солнце садится. Мы ничего не разглядим на земле. Но очень возможно, что это…
— Что возможно, Крошка мама? Отец не захотел мне ничего объяснять. Скажи ты!
— Если это следы маленьких копыт, таких, как у Бауры… Помнишь, у нее была телка, которая убежала в лес, когда ее гнали на дядину ферму? Пестренькая телушка… — Мать говорила тихо, как бы про себя. — А пестрые коровы дают всегда много молока… Ох, Бадж, я сейчас молилась… Я говорила богу: не люблю ничего просить, но, если Баура умрет (а незаметно, чтобы она поправлялась), нам будет очень трудно — особенно теперь, когда еще и Сэмми приедет…
— А почему Сэмми не может есть картошку и помидоры? Разве у него дома их не едят? — с живостью перебил ее Бадж.
Мать посмотрела на него, словно удивляясь тому, что он еще здесь, и сказала:
— Беги отнеси Бауре эту ботву. А отцу скажи, что я скоро приду.
В этот вечер они после ужина засиделись позднее обычного у камина и принялись обсуждать случившееся.
— Не забывайте, что скоро полнолуние, — сказал отец. — Только два дня осталось, а потом надо идти к переправе.