Барвенково – Сталинград. Цена хрущёвской подлости
Шрифт:
И вот Афанасий Петрович Ивлев получил сообщение от Зигфрида, то самое, которое и передала Настя через подпольщиков и тут же отправился к Гостомыслову.
– Вижу что-то важное? – спросил тот, едва взглянув на выражение лица Ивлева.
– Очень думаю важное.
– Зигфрид?
– Он самый. Настя передала через подпольщиков. Видно, с разведцентром что-то не так. Вот: – Ивлев положил на стол короткий текст.
Гостомыслов прочитал внимательно и поднял глаза на Ивлева:
– А не может быть провокацией?
– А в чём провокация? – спросил Ивлев.
Гостомыслов попробовал порассуждать:
– Ушли
И вот новая шифровка. Уже очень серьёзная…
Ивлев не знал всех тонкостей происходившего с Настей, не знал до сих пор можно ли всецело доверять Зигфриду, хотя на интуитивном уровне думал, что можно. То, что переброска дивизий, о которой Зигфрид сообщал ещё в апреле, подтвердилась, ещё не могло служить твёрдым доказательством того, что он стал работать на нас. Сообщение было слишком неконкретным. А вот теперь…
Оказанная услуга не стоит ничего.
Стоял тёплый летний вечер. Это в междуречье Дона и Волги солнце жестоко выжигало степь, и не было спасения от знаю ни днём, ни даже ночью, когда духота обрушивалась на тех, кто целый день был на ногах без отдыха, а порой и без необходимого количества питьевой воды.
Настя уже собиралась на ужин, когда возле дома остановился чёрный лимузин и из него вышел Курт Хагер. Она уже в окно заметила, что он в отличном настроении. Войдя в дом, осыпал Настю комплементами, похлопал по плечу вышедшего из кабинета, чтобы встретить его, Зигфрида.
– Ну что, дружище, я же говорил, что русским придёт конец этим летом!
– Помню, говорил, – нейтрально ответил Зигфрид, стараясь реагировать сдержанно.
– Наступают, наступают германские войска. Скоро будут в Сталинграде, в Майкопе, в Грозном, а там и в Баку.
– Отчего такая уверенность? – спросил Зигфрид.
– Оттого, что разгромлено два десятка русских дивизий. Два десятка! Взято свыше тысячи танков, свыше двух тысяч орудий… А пленных сколько! Тьма. Более двухсот тысяч. Словом, провели appendectomy.
– Провели что? – переспросила Настя.
– Аppendectomy. – повторил Курт Хагер и пояснил: – Операцию по удалению аппендицита.
И тут Настя осмелела. Она неожиданно спросила:
– Вот так победа! Вы предрекали её, Курт! Хорошо сработала германская разведка. Это ведь, как в сорок первом, помогла пятая колонна? Вы необыкновенно прозорливый… Ну так что, выпьем за победу…
Хагер, получив комплемент, растаял и даже, как показалось, был несколько раздосадован тем, что прелестная Настя тут же и потеряла интерес к его весеннему пророчеству о крупной измене.
– Да, с пятой колонной надо работать! Мы это умеем.
– А, даже говорить о них противно, – сказала Настя, поймав на себе несколько изумлённый, пристальный взгляд Зигфрида.
Тот поначалу хотел прекратить этот разговор, который показался опасным, но заметив, что Настя всем свои видом демонстрирует полное безразличие к конкретным фактам, чем провоцирует Хагера, сделал
– Что говорить о мелких сошках. Они сделали своё дело, – махнула рукой Настя.
– Мелких? Да обеспечили котёл и поражение русских командующий фронтом Тимошенко и его член… как там его… член…
– Военного совета, – подсказал Зигфрид.
– Да, да, член Военного совета фронта Хрущёв. Это у них так комиссар высокого ранга называется.
– Он ещё и член Политбюро, – заметил Зигфрид, – Неужели мог пойти на предательство? Вы что-то путаете, Курт…
Настя поняла, что Зигфрид решил подыграть ей.
Курт же был не просто в хорошем настроении. Он, видимо, на радостях уже где-то выпил и стал не в меру разговорчив. Впрочем, а что таиться? Ганс Зигфрид вполне свой, ну а Настя, так Настя, как он понял, чуть ли не невеста его. Во всяком случае, в прошлый раз, когда Хагер проявил к ней излишний интерес, Зигфрид намекнул на это обстоятельство, дабы заставить держать скромно и сдержанно по отношению к ней.
К тому же дело сделано. И Тимошенко, и Хрущёв свою миссию исполнили. Русские понесли тяжелейшее поражение. Германские войска продвигались вперёд стремительно, и Хагер полагал, что скоро они ворвутся в Сталинград, перережут важную водную артерию, и тут же в войну вступят Япония и Турция. А это уже всё… Конец не просто Советской России, а и вовсе России.
Так что в таких как Тимошенко и Хрущёв надобность отпадёт – ну а услуга, уже оказанная на Западе вообще никогда и ничего не стоила.
О Хрущёве Хагер сказал, что он был внедрён в окружение Сталина ещё в тридцатые годы через жену вождя Аллилуеву.
За чаем, разумеется, чаем с коньяком, Настя спросила:
– Так отчего же он после предательства под Харьковом Хрущёв не перешёл на сторону Германии? Неужели не мог выехать в передовые части и оказаться в плену?
– Ха-ха! – отозвался Хагер, – Павлов выехал. Но его сами русские перехватили.
– И Германское командование не могло его спасти? Я слышала о том, что был у нас целый полк «Браденбург»… Переодевались в советскую военную форму, забрасывались в тыл и действовали довольно успешно. Неужели же не могли вытащить этого Павлова?
– А зачем? Он своё дело сделал и большего сделать не мог. Тогда германскому командованию такие павловы были уже не нужны. Думали, что скоро Москва… Скоро победа.
– А Хрущёв?
– Он был бы нужен, если бы не такая победа под Харьковом. Я интересовался Хрущёвым. Мне объяснили, что он до войны много вредил на Украине, в частности, покрывал бандитов. Вы, конечно, знаете об Организации украинских националистов – ОУН. Хрущёв покрывал её, и покрывал тех, кто тайно встал в ряды организации Степана Бандеры, возникшей ещё в феврале сорокового года. Руководство, конечно, не на территории Украины. Но там много ячеек было. Готовились к войне! В апреле сорок первого было сформировано целое движение ОУН-Р. Вот так… Руководство было в Германии, а тайные общество на самой Украине, и тех чекистов, кто выходил на них, Хрущёв ликвидировал. Превращение Украины во врага России – давний план и особенно успешно его осуществлял ещё до первой мировой австрийский генеральный штаб. Вы это знаете?