Барышня ищет работу
Шрифт:
— Что-то я должен сделать? Повторю — куда вы пойдёте, когда Зимин отпустит вас? На улицу? Посмотрите на ваших соседок — вот что вас ждёт, если на улицу.
— Знаете, я умею учить детей. И не только это, — сообщила я. — Мои документы унесли ваши грабители, которых вы отчего-то не отправили ни на какой завод. Может быть, если бы они стали почтенными семейными людьми, то и не грабили бы никого на улицах, и краденое бы не сбывали? Или завод существует только для того, чтобы пугать беспомощных женщин, оказавшихся в трудной ситуации? А для того,
Может быть, я и зря ему это сказала. Но он меня взбесил, реально взбесил.
— Ну, знаете! Это слишком, Ольга Дмитриевна, не находите? Я к вам, значит, со всей добротой, а вы? — он поднялся со стула и посмотрел на меня гневно. — Я ещё вернусь, а вы пока подумайте о жизни. Пригодится!
Подхватил лежавшую на соседней кровати шляпу и вышел. А я осталась — думать о жизни.
13. Новое знакомство
13. Новое знакомство
Я уже думала, что наконец-то усну, потому что очень устала от всех этих не слишком-то приятных разговоров. Но с потолка светили яркие шары, я не знала, как их выключить. И наверное, сейчас придут мои соседки по палате. И поесть бы…
Соседки как раз пришли, и даже принесли мне простой ужин — варёная картошка с постным маслом да с солёными огурцами. И свежий хлеб. Это оказалось как-то прямо очень вкусно, такой привет из детства, когда у бабушки на даче ели как раз картошку с огурцами, и луком зелёным посыпали, и было вкусно.
— Не съел он тебя? — спросила Анна, она же Афродита.
— Нет, — ответила я. — Хоть и пугал.
— Да не пугал он, зачем ему пугать? Ему тут лишние бездомные не нужны, — подхватила Стеша.
Не знаю, до чего бы мы договорились, но тарелка показала дно, я сказала им спасибо, что принесли еды, и решила сама пойти и унести грязную посуду. Пройдусь, и спать.
— Ты сама-то дойдёшь, куда ты там собралась? — усомнилась Стеша.
— Дойду. Если тут с меня уже спрашивают, как со здоровой, то нужно же вспоминать, как ногами ходят, — усмехнулась я.
— И то верно, — закивали обе.
Здешняя столовая располагалась по коридору налево, за входными дверями с улицы. Там на кухне переговаривались какие-то женщины, что-то говорили про хлеб на завтра и крупу на похлёбку. Не поверю, что им не нужны тут люди в кухню или ещё куда.
Меня встретили — женщины средних лет, в платках, в тёмной одежде, в фартуках. Забрали миску, напоили чаем, сказали не стесняться приходить, если что-то понадобится. Это порадовало.
А на обратном пути до палаты меня поджидал доктор Зимин.
— Очень хорошо, Ольга Дмитриевна, что вы понемногу встаёте.
— Да, раз тут уже спят и видят, как бы меня подальше услать, воспользовавшись моей беспомощностью, — вздохнула я.
— Это вы о Носове? — вздохнул он.
— О нём самом. Это правда — то, что он говорит? О заводе?
— К сожалению, да. В рабочий посёлок при заводе нужны люди. Их
— Скажите, Василий Васильевич, а может быть, есть какая-то работа здесь, в больнице? На кухне, или убирать что-то, или мыть? Я умею, правда, — вздохнула я.
Потому что здесь я уже что-то знаю и понимаю.
— Здесь нам всем платит жалование железная дорога, и количество мест строго учтено, — сказал он. — Но я подумаю, что можно сделать.
— Например, можно считать мне срок с того момента, как вы признаете меня здоровой, — вздохнула я. — А не когда я ещё толком ходить не начала.
— Можно, — согласился он. — Мы ещё поборемся, Ольга Дмитриевна, не огорчайтесь прежде времени.
Я уже хотела поблагодарить его и идти дальше в палату, но хлопнула дверь снаружи, и кто-то зашёл, и стремительно двинулся к нам.
— Здравствуйте, господин Зимин. Мне сказали, есть что-то по моей части.
Я оглянулась — он появился из-за спины. И если доктор Зимин был такой, ну, нормальный мужчина со старой фотографии, то за моей спиной стоял франт, я так их себе представляла.
Ухоженные усы, подстриженная бородка. На ленте шляпы — какая-то блестящая штука. Серый костюм в тонкую полоску. Виден жилет в муаровых разводах, и тоненькие складочки на сорочке. Галстук завязан хитрым узлом, и трость с металлическим набалдашником в виде черепа. Ботинки лаковые сверкают в свете волшебных шаров. Цепочка — наверное, от часов — хитрая какая-то. И он выглядел помоложе Зимина… если не смотреть в его глаза — странно ледяные. Вроде серые, но… какие-то не такие, короче.
— Здравствуйте, господин Соколовский, — кивнул доктор. — Да, есть, но там драка в трактире, я думаю, нет ничего особенного. Можно и не допрашивать.
— Кто ж знает-то, есть или нет, — усмехнулся франт. — Но мне совсем не трудно расспросить пару убиенных в трактирной драке бездельников, поверьте.
Что? Расспросить убиенных? Это, простите, как?
— Значит, пойдёмте, и расспросите, — не стал спорить Зимин. — И, Михаил Севостьянович, к вам ещё есть вопрос из области научного знания, раз уж вы тут у нас появились.
— С удовольствием послушаю, — тот глянул заинтересованно.
— После того, как выполним формальности. Это связано с Ольгой Дмитриевной, — он кивнул на меня.
Какой такой научный вопрос может быть связан со мной? Видимо, у меня на лице было написано всё сомнение мира, франт оглядел меня с головы до ног и приподнял бровь. Вроде как — а это тут ещё кто?
Да, стоит такая посреди коридора в рубахе и войлочных башмаках. Та ещё картинка, наверное. Мне стало неуютно.
— Я пойду, Василий Васильевич, — кивнула ему и пошла по стеночке в палату, не оглядываясь на франта.
Будут тут ещё всякие на меня так смотреть, будто я — непонятное недоразумение!