Барышня ищет работу

Кальк Салма

— Ещё и машинкой владеете, значит, — я уже прямо неудобно себя чувствовала под её изучающим взглядом.

— Да, — отвечаю просто, не задумываясь. — Кроить умею не то, чтобы очень хорошо, но с простыми предметами одежды справлюсь. С постельным и столовым бельём — тем более.

— Отлично, — кивнула она. — Просто отлично. И нет родственников, говорите?

— Здесь — нет. Я… не смогла понять, где они остались. Впрочем, осталась только тётя, мамина сестра, и её дочь.

— Тётя, значит, и её дочь, — дама говорила раздумчиво. — Сколько вам лет, милочка?

Меня

немного коробило это «милочка», но я понимала — она тут сейчас главная, пусть спрашивает. Вдруг будет мне от того какая-то польза?

— Двадцать пять.

— Надо же, как много. И вы не бывали замужем? Чем же вы занимались?

— Училась, а потом работала, — это же естественно, да?

— Женские курсы?

— Ну… да.

— Понятно. Что ж вас, милочка, ваша родня замуж-то не пристроила?

— Наверное, потому, что достойный жених не сыскался? — позволила я усмешку.

На самом деле всё было сложнее… но это сейчас никого не касается. Совсем никого.

— Что ж, и так бывает, — кивнула дама. — Понимаете, я ищу компаньонку, моя прежняя вышла замуж и уехала из Сибирска вслед за супругом. Говорю о том всем, с кем вижусь, вот, и с Василием Васильевичем тоже этой бедой поделилась, хоть и совсем по другому делу к нему приехала. И если вы готовы занять это место — милости прошу. Живу я одна, но дом у меня открытый, принимаю ежедневно, там глядишь — и какой приличный человек решит, что вы сможете составить счастие его жизни.

Я не была готова составлять счастие чьей-либо жизни, но — кивнула. Судорожно, со вздохом.

— И… в чём же будут состоять мои обязанности?

— Вы будете заниматься моей корреспонденцией, ходить по поручениям, помогать с приёмом гостей, сопровождать меня, когда мне потребуется пойти в гости, в театр или куда-либо ещё. Вы хорошо читаете вслух?

— Да, читаю, — я же преподаватель, и говорить вообще умею.

— Иностранные языки?

Вот тут пришлось только вздохнуть — потому что я ничего не знаю об их здешних иностранных языках. Это дома я неплохо знала английский, случалось и переводы делать на заказ.

— Ничего страшного, значит, будете читать на родном языке.

— Что же читать? — осторожно спросила я.

— Книги и газеты, что ещё, — пожала она плечами. — Швейная машинка у меня тоже имеется, для мелких домашних нужд.

— Хорошо, — всё это напоминало знакомые мне обязанности секретаря. — Я согласна.

Просто дома я была секретарём кафедры, а тут передо мной замаячила возможность стать секретарём какой-то важной дамы.

— Вот и славно. Сегодня я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату. Завтра пришлю за вами экипаж, приедете, и подпишем договор.

Договор — это хорошо, это внушает доверие. Носов-то никакого договора не предлагал подписывать.

— Да, — кивнула я. — К которому часу мне быть готовой?

— Мне нравится ваш подход, Ольга Дмитриевна, — о, она и имя моё запомнила, оказывается. — К полудню.

— Скажите… а каково жалованье? — рискнула я спросить.

Правильный же вопрос, ничего особенного.

— Молодец, спросила, — одобрила дама. — Не беспокойтесь, не обижу.

Положу вам шестьсот рублей в год, и вам не придётся платить за жильё, и столоваться вы тоже будете у меня. Также единовременно я выделю вам сумму на одежду — потому что Василий Васильевич сказал, что на вас напали, и вы остались без бумаг и без имущества. Бумаги, ясное дело, выправим.

Я совершенно не ориентировалась в здешних ценах, но посмотрела на Зимина, он улыбнулся едва заметно. Наверное, это нормальная сумма?

— Я согласна, — подтверждаю.

В любом случае, это звучит лучше, чем завод, мамаша Вехотка или Носов, так ведь?

23. В новую жизнь

23. В новую жизнь

Я отправилась к себе в палату, предоставив Зимину и даме договорить, о чём они там говорили, и поблагодарив обоих. Мне хотелось бегать и прыгать, потому что — неужели получилось? Срослось, сложилось, и как там ещё говорят? Завтра я ещё внимательно прочитаю договор пред тем, как подписывать — что там говорится о сроках работы и об условиях увольнения? Но это завтра, а сегодня — не имевшая решения задача решилась, и ура всем высшим силам!

В палате на меня живо повернули головы Стеша с Анной.

— Ну что, машинку-то забрали? — Анна кивнула на пустое место у окна.

И впрямь, я уже успела привыкнуть, что машинка там стоит. Ну и ладно, счастья вам и здоровья, Матрёна Савельевна. А также вашим дочкам и внучкам.

— Уже не беда, — отмахнулась я и плюхнулась на кровать. — Я нашла работу, завтра Зимин выписывает меня, и отправляюсь в город.

— Ничего себе, когда успела? — изумилась Стеша.

— Да ещё в городе!

— Да тут к доктору принесло посетительницу, она ищет компаньонку, и он рассказал ей про меня.

— И что делать-то? — не поверила Стеша. — Компаньонками берут к вздорным богатым дамам, которые чуть что, недовольны, и грозятся выгнать на улицу!

— Пока мне не озвучили ничего необычного или неприемлемого, — покачала я головой. — В отличие от Носова.

— Постой-постой, это вон она, что ли? — Анна осторожно смотрела за окно из-под занавески.

Я подошла и тоже аккуратно заглянула. Моя дама надела меховую накидку — чернобурка, кажется — и перчатки, и поддерживала юбку снизу специальным крючком, который позволил ей сесть в стоявший у крыльца экипаж, не наступив на подол. Юбка, кстати, оказалась какого-то сложного покроя, в кабинете Зимина я этого не разглядела. Зимин же стоял на крыльце и провожал гостью.

— Она, — кивнула я.

— Это ж Пиковая Дама, — Анна мгновенно опустила штору и отскочила от окна.

— Почему она Пиковая Дама? — не поняла я.

— Потому что страшна, как смерть, — сообщила Анна. — Я её пару раз тут видела — на что ни взглянет, всё вянет. Говорят, похоронила не то четверых, не то пятерых мужей, и после каждого приезжает сюда, то есть в Сибирск, тут ей от отца дом в городе остался. Уж не знаю, кто отважится в её доме служить, и ты подумай, может у Носова-то и получше будет, — она зябко передернула плечами.