Барышня ищет работу

Кальк Салма

Держала, держала… поняла, что всё, убрала обратно и прикрыла глаза. Снова обессилела.

— Куда так много-то, — ворчал Афанасий Александрович, взяв одну мою руку, вторую взял Авенир Афанасьевич.

— Можно меньше, да? — слабо усмехнулась я.

— Нужно меньше. Нужно точно — сколько требуется.

— А как узнать, сколько требуется?

— Иногда и никак, — качал он головой. — Но обычно можно подпитать.

— И как же мы возьмём Ольгу Дмитриевну в поле? — спросил Авенир Афанасьевич.

— Под защитой, — нимало не смутился Афанасий

Александрович. — Пусть сначала хотя бы посмотрит, каково оно. Да и не одна она такая, верно?

— Верно. Полностью готовы Толоконников, Томашевский, Сударев, Ряхин. Остальные — так-сяк.

— Вот, значит, эти завтра солируют, а остальные смотрят из-под защиты и завидуют, и учатся так же, — усмехнулся Пуговкин-старший.

— Что, прямо завтра? — не удержалась от вопроса я.

— А вы думали, Ольга Дмитриевна, я шутил? Ничуточки, — покачал головой Авенир Афанасьевич.

— И поэтому сейчас ступай, выпей чаю и спи хорошенько, а завтра будет завтра, — добродушно усмехнулся Афанасий Александрович.

Это звучало очень соблазнительно, но…

— Я книгу до завтра взяла из библиотеки, — тихо сказала я.

— Что за книга-то?

— Оборотничество, автор Нери. До пятницы надо прочитать, а книга вроде одна и очередь уже на неё.

— Возьми в моей библиотеке. Знаешь, кто это — Нери?

— Нет, — я почуяла подвох. — Инициалы — «Е. Ф.»

— Евдокия Филипповна, — с усмешкой ответил Афанасий Александрович. — Великого ума была особа, и великих дарований. И целительница, и умы подчиняла легко, и всякое прочее стихийное ей тоже было подвластно. И оборачивалась, да. В медведя.

Информацию следовало переварить.

— Она… её… уже нет в живых?

— Так это было сто лет назад. Маги живут долго, особенно те, что с нелюдской кровью, но не вечно.

Мне уже хотелось бежать и читать. Хоть немного.

— Благодарю, — я неуклюже поклонилась. — Я пойду?

Афанасий Александрович сам нашёл мне в одном из шкафов книгу, и дал. Да, этот экземпляр поживее того, который из академической библиотеки.

— Огромное спасибо, а ту я завтра перед занятиями отнесу.

Я прижала книгу к себе и хотела уже шагнуть в свой флигель, но Авенир Афанасьевич остановил меня.

— Вам что было сказано, Ольга Дмитриевна? Чаю выпить, потом только спать. Идёмте, провожу и прослежу.

Он и впрямь проводил меня до самой кухни. Там, несмотря на вечерний час, бурлила какая-то жизнь. Авенира увидели, замахали на него руками — мол, барин, сейчас всё подадим, чего изволите-то, только чаю с пирогами аль посолиднее чего?

Через несколько минут мы с Авениром Афанасьевичем уже сидели в китайской гостиной его отца, между нами висел серебристый шарик, дымился чай в чашках и аппетитно пахли пироги.

19. Компания за чаем

19. Компания за чаем

— Как вам Москва, Ольга Дмитриевна? — спросил меня Авенир Афанасьевич.

— Да я пока не так уж много видела, —

честно ответила я. — Совсем не так, как Сибирск.

И совсем не так, как та Москва, которая осталась где-то в моём прошлом.

— Что бы вы хотели посмотреть? Готов составить вам компанию.

— Я бы и рада… компанию, но чувствую, что времени-то у меня и нет. Даже сейчас надо бы почитать что-то на завтра, а я вот с вами чаи распиваю.

— Отдыхать важно, — сказал он. — Гулять, выезжать верхом… вы ездите верхом, Ольга Дмитриевна?

— Увы, нет, — развела я руками. — Не сподобилась.

Не рассказывать же, что видела лошадей только по телевизору да в цирке! А, ещё летом в центре стоят люди из серии «фото с лошадью», но там и лошади вовсе не те, на каких они тут выезжают верхом.

— Это не страшно, можно научиться. У нас есть конюшни, и у отца, и у меня, но вам бы спокойного кого-нибудь подобрать, это батюшкины как раз. Мои-то горячи, — и улыбается так задорно, будто хоть сейчас готов на ту конюшню бежать.

Мне везёт на некромантов-выпендрёжников? Один поражал всех своим авто, хоть то авто и с трудом поворачивалось на улицах губернского города. А у второго, значит, рысаки горячие. Поглядывает на меня из-под светлых ресниц, и каким-то боком так лёг свет, что я увидела — а ресницы-то там ого какие, если накрасить — любая девица в обморок от зависти упадет! Ну а Авенир Афанасьевич не девица, пусть так ходит.

— Как так вышло, что вас совсем не учили? — и смотрит так испытующе.

А я понимаю, что если совру, то он увидит. Да, я теперь это вижу тоже, я понимаю, о чём говорили мне раньше, что маги видят, когда их обманывают. Или наоборот, наговорить всякого, и пусть видит, что неправда, и знает, что я ему не доверяю?

— Так вышло, Авенир Афанасьевич.

— Даже Митьку Ряхина и то чему-то немного учили, дед у него некромант, там сила передаётся через поколение, а то и через два. Говорил — сначала тренировался на крысах в подвале, а потом дед и на охоту за нежитью стал брать.

— Так это не «немного», это прямо основное, как я вижу, — я тут же воспользовалась случаем перевести разговор с меня на кого-то или на что-то другое.

— Вашу соученицу Марьяну Михайловну не учили, но у неё полон дом мужчин обученных, ей нет нужды ни на крыс охотиться, ни на разбойников, ни на нежить.

— А меня никогда в жизни эта самая нежить не беспокоила, — пожала я плечами. — Я полагаю, что у меня отец-некромант, но я с ним незнакома, — и строго глянула на Авенира Афанасьевича, пусть не думает, что это та тема, которая мне желательна и приятна. — Скажите, что я должна знать и уметь, чтобы выдержать итоговый экзамен?

— Вы должны уметь пользоваться своей силой в полном объёме. И знать, где может применяться сила, а где — ни в коем случае. Некромант, не умеющий совладать со своей сутью — это страшно. А вы одарены свыше весьма щедро, — и снова улыбается, сидит, щурится на меня, как кот, и улыбается. — Как вы жили-то всё это время?