Барышня-воровка (сборник)
Шрифт:
Вернувшись к бумажкам, Соня осознала, что способна приступать к работе, не нарабатывая при этом отрицательной кармы.
Долго и тщательно пыталась Софья состыковать мелкие кусочки, случайно обнаруженные в мусорном ведре. Кусочек к кусочку, буковка к буковке. Приставляла и наклеивала их на лист картона. Когда одна десятая послания была восстановлена, Соня вошла в творческий раж и пробыла в этом состоянии вдохновения до самого вечера. А когда все было готово, выяснилось, что она обнаружила порванное письмо, предназначенное Анатолию. Письмо было написано каллиграфическим, Соня бы даже сказала, вычурным почерком
«Анатолий! Мой милый герой, сошедший с небес! Ну почему ты никак не хочешь открыть глаза на истину? Я совершенно явственно ощущаю столп твоей могучей силы, способной увести в райские кущи любую женщину, которая только посмела взглянуть на тебя. Но сам-то ты! Сам почему не желаешь сделать хоть один шаг к райским вратам? Ведь объясняли тебе, что унижаешь ты себя, но смело продолжаешь шагать по усыпанной черепами дороге в ад! Я вижу, как дымятся башни! Я вижу эти врата! Они черны и счастья тебе не принесут. Ибо врата эти отмечены знаком прелюбодейства! Смерть, смерть тебя там поджидает! Способна ли шпага противостоять черным дырам ада? Нет! Но райские двери всегда примут доблестного воителя и всегда простят. Прочитай же стихотворение, предназначенное специально для тебя!
Встает проклятьем заклейменный! Туда, где в нежных небесах Кольцом сиянья будет озаренный, Тебе пора, мой друг, войти, поднять, Понять! Свой грозный вымпел — Это чудо, Да, это чудо из чудес Хулы не будет! Будет худо, Коль не познаешь наконец В бездне небес Свой предначертанный конец!Софью письмо весьма озадачило. Совершенно неясно было, что это такое на самом деле: любовное признание, бред религиозного фанатика или же тщательно закодированное чрезвычайно важное сообщение. Особое недоумение вызывал стих. С одной стороны — ломаный, часто нерифмующийся, с другой — относительно поэтичный. Соня решила, что случайностей не бывает и письмо обязательно поможет в расследовании, как никакая иная улика. Однако в этом всем предстояло разобраться.
Первым делом Соня показала письмо маме.
— Что ты можешь об этом сказать? — спросила она.
Дочь, конечно, ожидала, что Маргарита Ярополковна сейчас подтвердит ее точку зрения относительно того, что письмо есть закодированное послание. Но та по наивности своей восприняла все совсем по-другому.
— Какая прелесть! — воскликнула она. — Вот он, истинный порыв души! Вот что может на самом деле написать человек в письме, если он любит! Твой отец тоже пишет замечательные письма.
— Надо бы забрать деньги на почте, — заметила Софья.
— Что, уже время пришло?
— Да. Конец месяца.
— Сходишь завтра?
— Вот и я думаю. Но вернемся к письму, мам. Мне кажется, что если воспринимать все буквально, то это, извини уж за расхождения в точках зрения, бред. Причем полный. Эх, вычислить
— А ты обратись к Олегу, — посоветовала Маргарита Ярополковна. — У них в милиции наверняка есть специалисты, которые разбирают чужие почерки. Если тебе не подскажут в точности, кому он может принадлежать, то по крайней мере сообщат достаточное количество информации относительно того, какого рода была личность, написавшая это письмо.
Соня кивнула.
— Хороший совет.
— К тому же появится возможность встретиться с Рыбаком.
Сыщица смутилась и покраснела.
— Да ладно тебе, мама, меня ведь совсем другие проблемы сейчас беспокоят…
Мать обняла дочку.
— Не пытайся от меня скрыть! — сказала она, и если бы Соня не уткнулась ей в грудь, то наверняка смогла бы наблюдать, как Маргарита Ярополковна грозит пальцем.
— Ладно, мам, позвоню Олегу прямо сейчас.
Рыбак разговаривал с Соней тепло и нежно. На вопрос о человеке, который смог бы разобраться с подписью, ответил, что одна такая личность у них в прокуратуре имелась, но совсем недавно старик отправился на пенсию.
— Ничего страшного, — сказал Олег. — Завтра встретимся, и я отведу тебя к нему.
Глава 6
Олег очень торопился. Соня надеялась, что перед тем, как отправиться к человеку, способному помочь в расследовании, они посидят вдвоем где-нибудь в кафе, быть может, выпьют по бокалу вина. Но, как всегда, у Рыбака оказались срочные дела. Милиция в Заводском районе обнаружила повешенного. Олег сообщил, что труп успел начать разлагаться. Соне стало дурно, и она поспешила прибегнуть к экспресс-медитации.
Эксперт по почеркам оказался благообразным старичком с тщательно ухоженной козлиной бородкой, в кругленьком пенсне.
— Здравствуйте, Степан Прохорович, — сказал Олег. — Тут у нас такое дело… Требуется срочно провести экспертизу по почеркам.
— А? — старик приставил ладонь к уху.
— Срочное дело.
— Какое тело?
— Дело!
— Понятно. Какое у вас дело?
— Мы хотим продиагностировать подпись.
— Опись? К чему мне опись? Я ничего такого не натворил! В милиции я служил честно!
— Да не опись, а подпись!
— Ах, подпись! Вам нужна моя подпись?
— Дай письмо, — сказал Рыбак Соне.
Соня протянула приятелю мятую, до сих пор дурно пахнущую бумагу.
— Вот! Надо определить, кому могла бы принадлежать эта подпись.
— Ну так бы сразу и сказали! А то опись какая-то… Бред!
— Ну, вы тут поговорите, — сказал Олег, — а я — на работу.
Софья укоризненно посмотрела на Рыбака. С ее точки зрения он совершал непростительное предательство.
— Ну все, я побежал! — махнул рукой Олег и выскочил за дверь.
— Ишь ты, опись! — кряхтел Степан Прохорович. — Пойдемте.
— Присаживайтесь! — сказал бывший эксперт, выдвигая стул, когда Соня прошла в маленькую комнатку с письменным столом, заваленным бумагами.
— Ишь ты, опись!
Соня села и принялась настороженно оглядываться по сторонам. Стены были оклеены бумажками с подписями.
— Что это, автографы? — спросила Соня.
— Где автобусы?
— Я спрашиваю, это подписи известных людей?