Бас. Любимица Иллари
Шрифт:
У волка округлились глаза.
И неудивительно – луноликую Иллари издревле изображали сидящей на высоком троне на традиционных золотых одеяниях и с маленькой короной в распущенных волосах. А еще, согласно канону, на коленях богини всегда присутствовала кошка – самая обычная, черная как ночь кошка с золотыми глазами, которые символизировали солнце и луну.
– Иллари показалась очень удачной идея подарить своей любимице разум и вторую ипостась, – усмехнулась я, когда до лохматых дошло, что к чему. – Но если Роттар одарил людей звериной формой, то Иллари дала зверю форму человеческую. Так появилась Кхеметт. Единственная в своем роде женщина и одновременно кошка, которая
– А я думал, враки все это, что баскхи способны исцелять даже смертельные раны, – прошептал Роар.
Я фыркнула:
– Мы не способны. Оборотням, если помнишь, магия не дана. Но нас хранит сама верховная богиня. Поэтому иногда, если очень нужно, мы можем попросить ее об услуге. И Иллари чаще всего откликается, поскольку всегда была к нам неравнодушна.
– То есть сегодня, миледи, вы попросили ее сохранить жизнь нашему другу?
– Да, – вздохнула я, кинув взгляд в сторону безмятежно дрыхнущего вожака. – И, на ваше счастье, Иллари не отказала.
– А какова цена? – задал совершенно правильный вопрос Наран.
Я отвела взгляд:
– Наша покровительница милостива. Ее заботами мы долго живем, почти не болеем и до самой смерти сохраняем прекрасную форму. Но иногда, скажем так, Иллари становится очень требовательной богиней. И нам волей-неволей приходится исполнять ее прихоти.
Угу. К примеру, терпеть, когда прямо на глазах рушатся наши планы. Или же тащиться за тридевять земель, чтобы лишний раз увидеться с друидами.
Сложность в том, что луноликая, как бы нелепо это ни звучало, все еще присматривала за своей любимицей и всем ее детям оказывала покровительство. Правда, порой оно было несколько навязчивым, но верховной ведь не откажешь. Да и спорить с ней по этому поводу бесполезно.
– Значит ли это, что на вас, миледи, теперь висит долг? – нахмурился Наран.
– Одним больше, одним меньше… – пожала плечами я. – Мне показалось, оно того стоит. Тем более ночь сегодня лунная, а значит, Иллари с большей вероятностью могла меня услышать.
Какое-то время волки озадаченно молчали, переваривая услышанное, а потом серый все же рискнул задать еще один важный вопрос:
– Чем это может грозить Рокхету?
Я сделала успокаивающий жест:
– Он поправится. До утра проспит, потом еще какое-то время будет слаб и очень-очень голоден, поэтому вам придется его кормить. Когда он восстановится, мы сможем продолжить путь. Но, возможно, первое время он будет чувствовать себя неважно и может стать несколько неуравновешенным.
– На его зверя это как-нибудь повлияет?
– Скорее всего, он станет сильнее. Вашему другу придется научиться с этим жить.
– А сколько времени он будет восстанавливаться?
– Зависит от него. Может, через день на ноги встанет. А может, и через час подхватится и побежит.
– Надо ли нам понимать, что долгов перед верховной богиней у Рокхета после этого никаких не останется? – осторожно подбирая
Я мысленно хмыкнула:
– Это только мой долг, можешь не переживать.
– А зачем вы решили его взять на себя, миледи? – с какой-то детской непосредственностью поинтересовался Роар.
Хм.
Хороший вопрос, мальчик. Но боюсь, мне пока нечего на это ответить.
На следующий день я проснулась поздно, да еще в звериной ипостаси, как нередко бывало, если доводилось заночевать в лесу. Перекинуться во сне для меня – вполне нормальное явление, даже, я бы сказала, естественное. А волков я еще вчера предупредила, чтобы не лезли. Они и не лезли, хотя сами подхватились чуть ли не на рассвете и немедленно занялись делами. Костер там разжечь, воды натаскать – сквозь сон я слышала, как они возились, но по-настоящему проснуться соизволила, только когда солнце стояло уже в зените.
Приютившее меня раскидистое дерево тревожно закачалось, когда я, сладко потянувшись, спрыгнула вниз. А вот лежащий под ним вожак не пошевелился, когда я склонилась над ним и с интересом принюхалась.
Все еще спит. Вечером Наран его обтер, смыв с кожи кровь и грязь, но в себя Рокхет явно не приходил. Как его уложили, так и лежал, ни разу даже не повернувшись.
Я осторожно лизнула его в губы.
Теплые. Вкусные. Но все еще очень сухие. Напоить бы его надо… и накормить к тому же.
В этот момент кусты зашуршали и на поляне появился Наран с окровавленным ножом в одной руке и куском мяса в другой. Ага. Похоже, парни с утра еще и поохотились – я даже отсюда чую запах убиенного кабаненка. Разделывать его непосредственно в лагере никто, разумеется, не стал, но мужчины не зря устроили стоянку неподалеку от лесного озера. Роар, похоже, все еще на берегу, занимается разделкой. А Наран вернулся проверить самочувствие друга и бросить заодно в бурлящий над костром котелок кусок сочной вырезки.
При виде меня волк настороженно замер, но стоило мне отойти от Рокхета, как он тут же расслабился. Мясо в его руке выглядело аппетитно, но, к сожалению, его было слишком мало, поэтому я отвернулась и потрусила к озеру в надежде, что от кабанчика что-то осталось и я смогу накормить своего зверя до того, как он по-настоящему проголодается.
Правда, когда я добралась до берега, есть мне резко расхотелось. А все потому, что Роар, закончив с разделкой, в этот самый момент спустился к воде и, закатав штанины до колен, принялся полоскать испачканную рубашку. При этом стоял волчонок ко мне спиной, демонстрируя не только обнаженный торс, но и крепкие ягодицы. И выглядел до того соблазнительно, что я, каюсь, не утерпела. Даже облизнулась, глядя на молодое здоровое тело. А затем припала к земле, подкралась и прямо с берега прыгнула, обеими лапами цапнув стройные мужские бедра и от души куснув парня за аппетитную попу.
Мр-ряу!
Не ожидавший такого волк буквально взвизгнул, рванулся прочь и, не удержав равновесия, с шумом плюхнулся в воду. На мгновение ухнул туда с головой, подняв тучу брызг. Пробулькал что-то нецензурное. Но тут же вскочил, проворно развернулся и при виде скалящейся меня совершенно искренне возопил:
– За что?!
Я едва не закашлялась от смеха.
Что значит: за что? Захотелось, вот и укусила. Да и разве можно было пройти мимо такой замечательной попы? Симпатичная, округлая, крепенькая, как спелое яблочко. Кто бы на моем месте отказался вонзить в нее зубы? Зато сейчас волчонок стал еще забавнее – красный как вареный рак, всклокоченный, мокрый, прямо ути какой хорошенький. Даром что злой.