Бас
Шрифт:
— Верно, — размышляла я.
— Ничего особенного.
Я не была так уверена.
— Я ценю то, что ты готов поддержать нас в денежном плане. Это в корне меняет ситуацию, — сказала я в пол, потому что смотреть на него в тот момент казалось слишком трудным. — Это на самом деле большой камень с моих плеч.
— Слушай, — сказал он. — Прости меня за вчерашнюю ночь. И это утро. Я просто ... делаю всё, что в моих силах.
— Конечно. — Я улыбнулась настолько ярко, насколько это возможно. — Мы будем друзьями ради фасолинки.
— Фасолинки?
Моя
— На ранних сроках они приобретают форму и размер фасолинки.
— О. Верно. — Его переплетённые между собой пальцы снова покачивались. На секунду его взгляд упал на область моего живота, прежде чем снова ускользнуть. — Дай мне шанс привыкнуть к этой мысли. Затем мы снова поговорим.
— Ладно.
— И, конечно же, мы будем друзьями, — сказал он. — Мы уже друзья.
— Конечно.
Он улыбнулся мне в ответ. Но думаю, что мы оба не чувствовали ничего, кроме страха.
7 глава
Пока ребята были в Шато Мармонт в Лос-Анджелесе, давали интервью журналу Rolling Stone, в Портленде совершенно незнакомый человек обследовал мои женские прелести. Красиво обрамлённые медицинские дипломы, висящие на стене офиса, не смогли уменьшить неловкость от того, где сейчас находились её одетые в перчатки руки.
Да, посещение гинеколога — это просто нечто.
Кстати, с фасолинкой всё было в порядке. И, впервые услышав её сердцебиение, мой мир перевернулся. Она была настоящей. Всё это происходило на самом деле. Я в действительности собиралась стать матерью. Удивительно.
Учитывая гастроли группы и запрет для Бена посещать квартиру Мала и Энн (также, уверена, что он избегал меня, несмотря на все его прекрасные слова), прошло уже четыре недели с тех пор, как он щедро пополнил мой скромный банковский счёт, до тех пор, когда мы снова увидимся. Понадобилось довольно много времени для того, чтобы меня перестало постоянно тошнить, и мне разрешили путешествовать. Так как моя голова частенько склонялась над унитазом, я пропустила Ванкувер, Сиэтл, Портленд, Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Энн и я встретились с группой в Фениксе. Мы прибыли ближе к концу их концерта, так как задержались из-за бури.
Сэм встретил нас и отвёл в боковую часть сцены посмотреть на бис. Было здорово снова увидеть «Стейдж Дайв» вживую. Я сидела на пустой коробке за массивным экраном, который проецировал зрителям на стадионе всё, что происходило на сцене. Я не могла видеть людей, но я могла их слышать. Технический персонал, сборщики-монтажники, и подобные тоже ждали здесь.
Как только шоу закончилось, Мал набросился на Энн. Мужчина был повсюду на ней, словно сыпь, тёрся своим потным телом об неё и, по сути, имитировал половой акт на людях. Кажется, она не возражала. Мы не околачивались там, все направились прямо в отель. По всей видимости, интервью и встречи с фанатами были выполнены до шоу.
Бен на ходу кивнул мне подбородком в приветствии.
Череда роскошных чёрных лексусов медленно
Это было ужасно.
Дэйв и Эв были уже внутри, так как они приехали на первом автомобиле. Бен, Лена и Джимми выскочили из машины перед нами. Сразу же Лена и Джимми поспешили через коридор, сделанный охраной, в относительную безопасность отеля. Но Бен задержался, раздавая автографы и пожимая руки.
Там было так много людей. Истинное море женщин и мужчин, которые плакали, кричали и суетились. Я знала, насколько знаменитыми были парни, но знать — это одно, а видеть — это совершенно другое. Даже телевизионные команды находились среди этой неразберихи, камеры снимали всё это.
— Дерьмо, — прошептала я, ссутулившись.
— Кто-то не умеет хранить секреты, — сказала Энн, сидя между Малом и мной на заднем сиденье.
Мал просто пожал плечами.
— Информация о том, где мы останавливаемся, всегда выходит наружу. Это норма. Привыкайте, дамы.
Одетый в чёрное охранник открыл дверь, и шум толпы охватил меня. Это было ошеломляюще. Волна безумного, максимально громкого, белого шума. Пот проступил на моей спине, а во тру пересохло. Энн осторожно подтолкнула меня, кивая в сторону двери и совершенно выжившей из ума толпы по ту сторону. Я сглотнула и кивнула в ответ. Нравится мне это или нет (нет!), мы собирались туда выйти. Вообще, агорафобия не была большой проблемой (или демофобия, если вдаваться в детали). Она ничем мне не мешала. Однако, очутись я где-нибудь рядом с громким, толпящимся скоплением людей, то вряд ли я буду в лучшей форме.
Я осторожно спустилась вниз, почувствовав, как ступаю по дорожному покрытию. Вспышки фотокамер ослепляли меня.
Дерьмо.
Толпа подалась вперёд, приближаясь, и шеренга охранников пыталась сдержать их. Люди выкрикивали всякое дерьмо, но ничего из этого невозможно было понять из-за звука моего сердцебиения, стучащего в ушах. Они скандировали имя, и, судя по форме губ, я вполне была уверена, что это было «Мал».
Я стояла совершенно неподвижно, разинув рот. Блин. Нет. Не смогу этого сделать. Что, если я как-то споткнусь или наступлю на ногу или оступлюсь и случайно травмирую фасолинку?
Прежде чем я смогла поджать хвост и убежать обратно к машине, сильная рука обернулась вокруг меня и потянула моё тело вперёд, закрывая своим.
— Попалась, — сказал он, его дыхание согревало моё ухо.
Я не хотела говорить.
Бен повёл меня вниз по узкому коридору, сформированному охраной, прямо в здание. Обе его руки окружили меня, крепко удерживая, пока он не убрал одну руку, чтобы нажать кнопку лифта. Прохладный воздух успокаивал моё разгорячённое лицо, пока я пыталась восстановить дыхание. Боже, какой же идиоткой нужно быть, чтобы вот так растеряться. Какой замечательной матерью или психологом я стану.