Башни Анисана

Каверина Ольга

– Что ж, если нэны негодуют, то позвольте мне самой с ними встретиться, – благосклонно заметила мать Иша, – то, что вы описали, несомненно, скверное происшествие. Однако я смогу всё уладить, поговорив с Уникой и её сёстрами. Что же касается Бамму, то коль она сейчас вне власти нэтци, то я требую, чтобы вы, как представитель закона, оставили её в покое. В конце концов мы, белые матери, с самого начала говорили, что отправлять в Низ её нельзя, она должна остаться среди белых матерей. Вы же настаивали на том, что она представляет опасность, с которой мы, якобы, не справимся, а потому Бамму должна будет пребывать под вашим наблюдением. Мы уступили вам, а теперь наши предупреждения сбылись, только и всего.

При

этих словах Гиб Аянфаль явственно расслышал в голосе матери Иши нотки легчайшей насмешливости, и строителю показалось, что она откровенно довольна тем, что Бамму удалось сбежать, пусть даже такой скандальной ценой. И вместе с тем её речь звучала столь убедительно и непреклонно, что мастер Караган был вынужден с ней смириться.

– Хорошо, – без всякого желания согласился мастер чёрных стражей, – пусть пока будет по-вашему. Но мы ещё потолкуем об этом, когда придёт время.

После этих слов мастер Караган отступил от матери Иши и взглянул на замершего в стороне строителя.

– Собирайтесь, Гиб Аянфаль, я вижу, что вы в порядке, – строго сказал он.

Строитель спустился с ложа, бросая кроткий взгляд на мать Ишу. Сейчас ему крайне не хотелось покидать её безопасную сень. Мать Иша посмотрела на него в ответ опечаленным взором, и Гиб Аянфаль почувствовал, что вступиться за него так же, как за Бамму, ей не позволяет не тот факт, что он не белая сестра, а более грозное обстоятельство, перед которым она вынуждена отступить.

– Что со мной всё-таки будет? – спросил он.

Караган только презрительно усмехнулся.

– Провидение сообщило говорящим со Звездой об очередном исчезновении, под которое вскоре попадёте вы, – ответил он, – странно, что вы сами ничего не предвидите как особо чувствительный по отношению к этим силам.

Гиб Аянфалю ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Мастер Караган пропустил его вперёд и повёл к выходу. Они вышли из обители и оказались на опушке знакомого пасочного леса. Здесь их встретило трое чёрных стражей. Мастер Караган сделал им знак рукой, и они окружили строителя – один спереди, двое других – справа и слева. Так его и повели на площадь.

Гиб Аянфаль думал об полученных предвестиях и не мог им поверить. В душе у него ходуном ходило беспокойство, но он ещё не чувствовал того, что предшествовало всем исчезновениям, которые он видел прежде. Наверное, ещё слишком рано…

Чтобы отвлечься от мыслей, он принялся смотреть по сторонам. К его изумлению лес был совсем не в том ухоженном виде, в каком он привык его видеть – среди листвы нет ни одной ягоды или пасочной грозди, многие ветви поломаны, а то и целые деревья лежат на пожухлой траве – всё, как будто на твердыню совсем недавно обрушились ураган и жгучий дождь. Только вот никто не занимался устранением последствий: ни сеятели, ни строители – это и показалось Гиб Аянфалю странным. А когда они вышли на небольшую поляну, перед его взором предстали высившиеся за деревьями шпили замка абы Альтаса. Увидев дом, Гиб Аянфаль невольно ощутил, как на глаза наворачиваются пылевые слёзы. Интуиция безжалостно подсказывала, что он видит обитель в последний раз перед долгим странствием. Но войти под её своды, чтобы неспеша пройтись по знакомым залам, заглянуть в собственную комнату и спокойно попрощаться он не может – рядом шагают строгие стражи, которые явно не сочтут его чувства достаточной причиной для остановки. Кроме того его насторожило, что в стороне сада не виднеется силуэт старой башни. Куда она могла деться? Волны ничего не желали говорить ему. Взволнованный этим открытием, он даже остановился на миг, поднимаясь на носочки и силясь хоть что-нибудь рассмотреть погашенными глазами. Но следовавший по пятам мастер Караган требовательно коснулся его плеча, принуждая идти дальше.

Гиб Аянфаль подчинился.

Он чувствовал, что если начнёт выражать протест, то стражи только молча поднимут его и доставят на площадь силой, не желая медлить. А он всё же хочет прийти туда как можно более достойно, как и на собор патрициев. Если это его последнее шествие по Пятой твердыне, то не стоит омрачать его.

Вскоре они вошли в город. Близко стоящие обители смотрели на него глухими стенами – в них сейчас никого не было, все собрались на площади совсем как в день торжества. Только тут Гиб Аянфаля начало охватывать то самое волнение. Неизведанная бездна разверзлась над головой и ждёт лишь нужного мига.

Над шпилями замков высится белая башня Сэле. Вверх от неё в небо поднимается мощный столб собранных над Руттой волн – башня делала то, ради чего её и возвели, но для Гиб Аянфаля она станет таким же порталом, как для консула Сэле. Если он исчезнет, то наверняка скоро увидит абу Альтаса, Росер, Лийта, самого алого консула и… мастера Роза. Непредсказуемая он всё же личность.

– А ты, я вижу, успокоился. Выходит, есть толк даже от короткого пребывания на полях.

Гиб Аянфаль взглянул на стража, шедшего слева. Он прежде и не заметил, что это был зеленоглазый Дэсти.

– Не хочу опорочить свои последние мгновения здесь, – спокойно ответил строитель.

То, что чёрный страж первым обратился к нему, несколько льстило.

– Разумно, – коротко одобрил Дэсти его слова.

Они вышли на площадь перед башней Сэле. Вся она, как и полагал Гиб Аянфаль, была заполнена асайями Рутты, которые сейчас же расступились, образуя извилистый коридор перед пришедшими. Над ними реяли сонмы небесных асайев, спустившихся с атмосферных обителей, а вдали на террасах башни, как и в прошлый раз стояли патриции, над которыми сиял белый ореол внутреннего поля Гэрера Гэнци. В волнах таяли отголоски его речи, которую он произнёс незадолго до прихода Гиб Аянфаля. Строитель не мог разобрать слов, но чувствовал, что правитель говорил о нём с сожалением, не осуждая. Теперь ему следовало вновь взойти на то место, где консул Сэле выскользнул из его рук. Трое стражей отступили, и он остался с одним только мастером Караганом. Гиб Аянфаль вопросительно оглянулся.

– Идите дальше, – произнёс мастер стражей, – дорога здесь очевидна.

Гиб Аянфаль ничего не ответил и молча пошёл по ходу, образованному самими асайями. Вокруг него были сплошь простые труженики – редко у кого за воротом чернели одна или две энергометки. Строители и сеятели, жнецы и ремесленники и прочие созидательные рабочие точки. Чуть более обособленно стоят техники волн, странники и белые стражи с детьми. На их лицах Гиб Аянфаль не замечал ни капли неприязни, которой прежде опасался. Лишь сочувствие и немалый интерес. Наверняка известие о том, что он сегодня исчезнет сам, переломило то боязливое отношение, о котором говорил Голос. Его более не винили за беспокойство, которое он причинил общим мыслетокам. Среди строителей попадались и знакомые. Они, встречаясь с ним взором, даже приветливо улыбались, но Гиб Аянфаль никак не мог ответить – следовавший за ним мастер Караган как будто сковывал все движения своим внутренним полем, заставляя только идти вперёд.

У самого подножия башни начинались ряды младших патрициев. Среди них Гиб Аянфаль почувствовал себя хуже – эти асайи смотрели на него свысока. У них ещё не было мудрости зрелых патрициев, а от непосредственности простых жителей Онсарры они уже успели отойти. Поначалу Гиб Аянфаль смутился, пойдя у них на поводу, но затем вспомнил, что у него самого на груди тлеет недавняя энергометка, делающая его не таким уж и далёким от них. Эти молодые избранники Голоса просто её не видят и почти ничего не знают о нём. Жаль только, Зоэ нет среди них. Неужели он не пришёл проститься?