Башни Заката
Шрифт:
— Садись, — кивает ей Ллиз.
Креслин кивает молча.
Ллиз поднимает брови: ведь пока не сядет он, не сядут ни она, ни Эмрис. Потом, когда придет маршал, все трое поднимутся снова. Креслин мог бы заставить их дожидаться маршала на ногах — ему случалось проделывать такое, но сейчас он не видит в этом смысла.
Юноша занимает свое место напротив Эмрис, и Ллиз, потихоньку облегченно вздохнув, садится рядом с братом на одно из трех кресел, поставленных лицом к залу и нижним столам.
Эмрис поворачивается
— Зимние полевые испытания начинаются послезавтра.
Девушка кивает.
Креслин надеялся принять участие в этих испытаниях — ветры, не стихающие в Закатных Отрогах, могли обеспечить ему преимущество на лыжах. Но Эмрис обращается только к Ллиз. Тем не менее он смотрит на капитана вопросительно.
Однако та, не обращая на него внимания, бросает взгляд на драпировки позади Ллиз и встает. Креслин и Ллиз следуют ее примеру. Их мать ступает вперед и поднимает руки, давая сидящим за столами знак не вставать.
Темноволосая женщина в черной коже с резко очерченным лицом, стальными мышцами и светящимся в темно-голубых глазах умом окидывает взглядом сына, дочь и командира своих стражей, после чего без лишних церемоний садится.
Мальчик-прислужник подлетает с двумя подносами, и Креслин начинает разливать из тяжелого кувшина в высокие чаши теплый чай.
— Благодарю, — голос матери звучит официально.
— Спасибо, — эхом вторят ей Ллиз и Эмрис.
Кивнув, он наливает чаю себе и ставит кувшин.
Сидящим внизу подают те же блюда, что и на помосте. Оттуда доносится гомон, и Креслин украдкой поглядывает туда, довольный тем, что еда хоть на время отвлекла молодых женщин от разглядывания его персоны. Ллиз подцепляет три толстых ломтя мяса с одного конца плоского блюда и увесистую лепешку с другого.
На другом блюде разложены фрукты в меду и маринованные овощи. Креслин овощей не любит, но берет из учтивости.
— Креслин?
— Да, милостивая госпожа.
— Эмрис достаточно ясно дала тебе понять, что ты не будешь принимать участие в полевых испытаниях. Таков был мой приказ.
— Для которого у тебя, несомненно, имелись самые веские основания.
— Несомненно, о чем вскоре будет объявлено. Ты знаешь тирана Сарроннина?
Сердце Креслина сжимается, но ему удается сохранить внешнее спокойствие.
— Да, мы ведь гостили там прошлой осенью.
Тот визит запомнился ему слишком хорошо. Особенно — происшествие в дворцовом саду. Маршал улыбается:
— Твое умение обращаться с клинком не осталось незамеченным.
— Я помню.
— В то время многое осталось недосказанным, — продолжает она. — Очевидно, на Риессу это произвело впечатление. Переговоры были довольно сложными, поскольку одновременно рассматривалось и предложение маршала Южного Оплота.
Креслин недоумевает. Всю осень и начало зимы он выслушивал бесконечные сетования на то, что своим поступком лишил себя надежды
Сидящая рядом с ним Ллиз втягивает воздух, словно ловя шепот ветров, возвещающих приближение мистраля.
— Я что-то не пойму. Ты намекаешь…
— Я не намекаю. Я сообщаю, что ты станешь консортом суб-тирана, младшей сестры Риессы. Как ее зовут — мне вот так, с ходу, не вспомнить.
Мальчик-прислужник подходит к Креслину с эмалированным, покрытым синим бархатом подносом, на котором лежит заключенный в золоченую раму женский портрет. Женщина очень красива, несмотря на необычно коротко остриженные рыжие волосы и колючие зеленые глаза. Уголки ее губ изогнуты в циничной усмешке — такую все восемь дней пребывания в Сарроннине он созерцал на лице тирана. Черты лица кажутся смутно знакомыми, хотя Креслин точно знает, что не встречал рыжей женщины с такой короткой стрижкой.
— Понятно.
— Рада, что тебе понятно. Считай, что тебе повезло: сильных и женственных мужчин она предпочитает нежным западным. Прослышав о твоем участии в полевых испытаниях, она была заинтригована, а случай в саду просто привел ее в восторг. Одному лишь Храму ведомо, почему.
Креслин пытается проглотить ком в горле. Маршал встает. Черная кожа облачения подчеркивает бледность гордого лица. По залу кругами расходится тишина.
— У нас есть объявление.
Тишина становится полной.
— Нашему сыну оказана честь, высокая честь. В течение восьми дней ему предстоит покинуть Западный Оплот, дабы стать консортом суб-тирана Сарроннина.
За этими словами следуют полуоборот и жест в сторону Креслина. С вымученной улыбкой на лице он встает.
— Креслин… Крес-лин… Крес-лин!
Рукой, мягко и незаметно отводящей токи воздуха, он приветствует скандирующий зал, дожидаясь, когда крики смолкнут. А потом садится. Ему хочется утереть испарину со лба, но юноша находит это недопустимой слабостью и ограничивается тем, что стискивает зубы.
— Неплохо держишься, братец, — доносится шепот Ллиз. — Особенно с учетом того, что ты с радостью прикончил бы суб-тирана своим клинком.
Маршал подает знак, позволяющий продолжить трапезу, что и делают почти все присутствующие. За исключением горстки одиноких стражей, сидящих за передним столом: те продолжают таращиться на Креслина.
Отпив чаю, он снова наполняет свою чашу. Последний ломоть мяса на его тарелке остался недоеденным, но у юноши больше нет аппетита. Что делать? Как избежать участи племенного жеребца?
Его мать вновь садится.
— Может быть, стоило предупредить меня чуть пораньше? — замечает он.
— Чем скорее ты уедешь, тем лучше… для твоей же безопасности.