Башня духов
Шрифт:
Кажется, он требовал ответа.
Пожала плечами, но подумала: 'Можете'.
Оборотень погладил меня по животу, видимо, в качестве успокаивающей ласки, и тщательно ощупал. Касался умело, будто лекарь. Потом вконец разодрал одежду и уставился на пунцовый синяк под грудью.
Чувствовала я себя некомфортно. И потому, что на меня смотрел оборотень, и потому, что он мужчина.
— Ты раненная, даже если хотел бы, не стал, — с усмешкой развеял сомнения спаситель. — Хотя подошла бы для продолжения
Надеюсь, он пошутил, потому что связь с оборотнем, пусть даже мимолётная, в мои планы не входила.
— Ты мне не нужна, — заверил оборотень и вновь пристально глянул в глаза. — Зачем спасла тогда? Какая корысть?
Честно призналась, что просто пожалела. Женская сентиментальность, только и всего.
— Чувствительный маг? — рассмеялся оборотень. В объяснение он не поверил. — Ты ведь маг, иначе уже умерла бы.
Спокойно переступив через тело окаменевшего собрата (странно, я полагала, оборотень бурно на него отреагирует), спаситель подтянулся и отодрал от стены мох. Ну да, тот вполне заменит бинты. Только мох из склепа наверняка заразен.
— Не дёргайся! — прикрикнул оборотень и занялся моими ранами. В ход пошли остатки одежды и тот самый мох.
Стиснув зубы, молча терпела жуткую боль. Помнится, я куда бережнее обращалась с раненным оборотнем, но что взять с нечисти? Спасибо и за такое лечение.
Внезапно оборотень навострил уши, издал низкий глухой рык и, со злобой прошипев: 'Магичка!', сбежал.
Я осталась лежать в темноте, но не долго.
По кладбищу заплясали огоньки: подоспела помощь, маги из Башни.
Подать какой-либо знак не осталось сил, просто лежала и ждала, пока найдут. В последнем не сомневалась — после именной весточки! Она ведь как звучит? 'Рената Балош велела передать…' — и далее суть сообщения. Изменить представление невозможно, поэтому, если задумал дурное, например, выдать себя за другого, весточку посылать нельзя, выдаст отправителя с потрохами.
Холодная плита не способствовала укреплению здоровья, но встать не могла, терпела. Лежала и дрожала — солнце в склеп не проникало, нагреть камень не смогло бы даже летом, не то, что в ветреном мае.
— Нашлась!
В глаза ударил яркий свет, а в уши — голос Авалона. Надо же, пришёл сам, как и положено главному магу башни в случае опасности. Хотя, чему я удивляюсь? Авалон не отсиживался дома, когда мы погибали в Гнилой гати.
Натруженные руки коснулись лба, а потом осторожно ощупали. Я вскрикнула, когда они коснулись сломанной руки, но боль тут же ушла, отступив перед заклинанием.
Авалон бережно поднял меня на руки и вынес из склепа. Несмотря на возраст, маг показал себя не немощным стариком, отказался делиться ношей с Миклосом. А иначе здесь нельзя — погибнешь. Руководить из кабинета не получится.
— Прочешите
Я открыла рот от удивления, когда увидела пропавшего с полчаса назад духа. Он замер над правым плечом Авалона и с тревогой посматривал на меня.
Но как, как Эрно сумел преодолеть привязку к 'якорю'? Или я плохо учила некромантию, или дух проявил недюжинную силу и возможности.
— Безусловно, — кивнул Эрно и чуть заметно улыбнулся. — Вы и теперь не способны сказать 'ты', Авалон.
— Умирая, люди не перестают быть теми, кто они есть. Даже в большей степени, чем прежде.
— То есть всё тем же дворянином, которому не место посреди глухой провинции? Я хорошо помню ваши первые слова.
— Простите, — отведя глаза, пробормотал Авалон. — Ваша мать была права.
Эрно покачал головой, ещё раз взглянул на меня и ошарашил:
— Можешь больше не носить записную книжку, я свободен. А рисунки, выкладки забирай — дарю.
Не успела я оправиться от удивления, как дух уплыл к сгрудившимся неподалёку магам.
Миклос держался, как обычно, с интересом посматривая на Эрно, Денес что-то бормотал себе под нос, а Тибор, кажется, беззвучно плакал. Иначе зачем отворачивался и закатывал глаза к небу? Никогда бы не подумала, что Тибор может расчувствоваться. Ну да, он ведь помнил Эрно, учился у него.
— Это вы? — я вопросительно глянула на Авалона.
— Что? — сделал вид, будто не понял маг, и занялся врачеванием. В ход пошли исцеляющие амулеты, которые затянули мелкие царапины и значительно улучшили общее состояние.
Вместо ответа покосилась на Эрно и только теперь поняла, почему Авалон не отдал меня Миклосу. Я ведь практически голая, инферн и оборотни постарались. Покраснела и заёрзала, пытаясь прикрыться.
Авалон улыбнулся и заверил, на девушек он давно не бросается и до зубовного скрежета безразличен к женским прелестям.
— Я их много повидал на своём веку, приелось. Теперь исключительно книгами любуюсь. А Эрно… Моя заслуга невелика, у него просто появилась более сильная привязанность в настоящем.
Авалон лукаво пристально смотрел на меня, и я поневоле отвернулась, залившись краской.
Нет, правда, на что он намекает?
Уши горели, а глаза дотошно изучали мох на плите.
Авалон по-доброму усмехнулся и занялся сломанной рукой: ловко вправил кости, зафиксировал их и соорудил перевязь. Затем маг укутал меня в плащ и, велев сидеть тихо, на пару минут отошёл.
Запрокинув голову, попыталась по звёздам определить, который теперь час. Оказалось, ещё не перевалило за полночь — а по ощущениям прошла целая вечность.