Башня над пропастью
Шрифт:
К Лиану подплыл призрак красивой молодой женщины в накидке с капюшоном. Она протягивала кубок, из которого восхитительно пахло шерри-бренди. Лиан потянулся за кубком, и вдруг воздух заполнился призраками, и каждый прославлял свой напиток, торопясь привлечь к нему внимание юноши. У них уже целые столетия не было посетителей. Однако это были всего лишь тени, тогда как Лиан был из плоти и крови. Каждый раз, как он прикасался к кубку, тот исчезал вместе с призраком. Загадочные напитки исчезли навсегда, а вместе с ними и те, кто их пил. В
«Безобидные призраки», — подумал Лиан, сожалея о бренди. Он повернулся и, легко ступая по мху, направился к лагерю. Он чувствовал, что снова обрел себя.
После этого отряд аркимов вместе с Лианом двинулся в путь в буквальном смысле бегом, не останавливаясь полтора дня. Затем сделали привал, чтобы часа три-четыре поспать, отдохнуть и обсудить дальнейший маршрут. Лиан слишком устал, чтобы прислушиваться. При первой же возможности он упал на землю и, завернувшись в свой тяжелый плащ, сразу же заснул.
Потом они снова пустились в путь и бежали, бежали, пока Лиану не начало казаться, что он никогда не делал ничего другого.
Погода все еще была плохая: дождь, ветер, мокрый снег, и вначале они медленно продвигались. Однако, когда ветер переменился на западный, небо прояснилось и стало теплее, они оставили преследователей далеко позади. Впрочем, вероятно, никакой погони больше и не было.
В тот день они устроили совещание: возвратиться ли в горы, чтобы там укрыться, или двигаться на восток, через море, к Лауралину. Тензор ничего не говорил, но похоже было, что у него есть какой-то план. Так и не придя ни к какому решению, аркимы продолжили идти в прежнем направлении.
Они двигались на север, и Лиан бежал и бежал вместе с ними, а в конце дня валился на ложе из папоротников или веток и спал как убитый, слишком вымотанный, чтобы видеть сны. Лишь один раз его кошмар повторился. Это было в ночь накануне того, как они добрались до Сифты — рыбачьего городка на северо-восточном побережье Мельдорина. Куда им было идти дальше? Оставалось лишь продолжить путешествие по морю.
Они спустились на берег и, за неимением лучшего места для лагеря, устроились под выступом низкой скалы. С моря дул влажный ветер, хотя не было по-настоящему холодно — во всяком случае для того, кто пешком шел в Шазмак зимой.
Из сухих веточек сплели ширму и поместили ее перед костром, чтобы скрыть пламя. Лиан неподвижно сидел в нише, а аркимы готовили еду и разбивали лагерь. Малиена в последний раз осмотрела его рану, так как она зажила.
— Она еще беспокоит тебя? — спросила женщина, сидя перед ним на корточках.
— Немного, когда я потянусь или сделаю резкое движение. Или после долгого дня.
— И это все? Тогда ты совсем вылечился. Мои старые кости также беспокоят меня каждый день.
— Старые? Я думал, что вы, аркимы, живете практически вечно. Как, например, Тензор.
— Некоторые — да, если несчастный случай или болезнь не оборвет
— Как это получается? — поинтересовался Лиан.
— Не знаю. Просто мы живем долго, вот и все.
— Как и кароны, и феллемы, — продолжал Лиан, — и такие мастера Тайного Искусства, как Мендарк и Иггур, которые научились продлевать жизнь и нам, сантенарцам.
— Да, это так. Но срок жизни в моем роду не такой длинный, и я уже прожила больше половины. Но это меня не огорчает.
— Так сколько же тебе лет?
Малиена пристально посмотрела ему в глаза, и от ее взгляда Лиан смутился и отвернулся.
— И у моего, и у твоего народа об этом не принято спрашивать, даже такому любопытному летописцу.
— Прости, — сказал Лиан, чувствуя, что краска залила его лицо.
— Но я тебе отвечу. Я прожила более двух сроков средней продолжительности жизни сантенарцев и, если захочу и судьба позволит, проживу еще столько же. Этого достаточно.
— У тебя есть дети? — Она взглянула на луну.
— Пока что только один. Сомневаюсь, чтобы у меня хватило мужества завести еще одного. Ах, мой сын!
— Что с ним случилось?
— Мне бы следовало спросить об этом тебя. Ты видел, как он умер.
— Раэль? — Лиан чувствовал, что покрылся гусиной кожей.
— Раэль, — эхом отозвалась Малиена.
— Он п-помогал нам сбежать из Ш-шазмака. — Лиан прилагал большие усилия, чтобы не заикаться. — Он задержался, выводя из строя руль второй лодки, чтобы нас не смогли преследовать. Затем, когда он попытался взобраться на борт, его утащило под воду: течение было слишком сильным.
— Раэль был хорошим пловцом, — сказала она. — Может быть, таким образом он решил для себя неразрешимую дилемму.
— Мне помнится… как раз перед нашим побегом. Он был такой печальный. «Увы! — сказал он Каране. — У тебя есть твой дом и другая жизнь. Мне же некуда возвращаться». Карана так его любила.
— Они очень дружили.
— Раэль был самым благородным из всех, кого я знал, — с волнением произнес Лиан.
— Ах! Это такое горе! Я не могу говорить с тобой об этом. Пойдем со мной.
Он шел за ней по камням к морю. Малиена стояла на холодном ветру у кромки воды, и волны так шумели, что их разговор невозможно было подслушать.
— Расскажи мне о своем сне, — попросила Малиена. — Он тебе не снился больше?
— Лишь раз. Это был очень короткий сон: Раэль в своей комнате в Шазмаке. Он играл для меня там однажды. Но во сне он пел печальную песню кому-то, кого я не видел. Потом все изменилось, и зазвучало ужасное предупреждение. Я увидел там тебя и…
— Это мой сон! — воскликнула Малиена, закрывая лицо руками.
— Твой сон?
Руки Малиены опустились. Она отдалилась от него, замолчала, и Лиан подумал, что коснулся запретной темы. Затем она, очевидно, решила, что требуется объяснение.