Башня одиночества
Шрифт:
Нунций замолчал и больше ни о чем не спрашивал, успокоенный тем, что этот молодой ирландец говорит на привычном, замысловатом языке курии, хотя, если хорошенько рассудить, не менее загадочно, чем само молчание. Машина тем временем медленно ехала сначала по асфальту, а потом по грунтовой дороге.
Время от времени они останавливались, пропуская стадо овец или караван верблюдов, а потом снова трогались, оставив позади облако пыли.
Они добрались до Эль-Кефа вечером, и падре Хоган, проследив, чтобы носильщики доставили багаж в его номер с максимальной осторожностью, поблагодарил нунция и велел принести себе чего-нибудь поесть
На следующий день на рассвете его разбудил негромкий стук в дверь; надев халат, он пошел открывать и обнаружил перед собой офицера Иностранного легиона.
— Я — лейтенант Дюкро, а вы — падре Хоган, верно? Буду ждать вас в вестибюле. Отправляемся в путь через четверть часа. Я пришлю вам своих людей, чтобы погрузить багаж. А вы тем временем можете перекусить в баре. Они тут пекут отличные блины, и лучше этим воспользоваться, ведь неизвестно, когда еще представится возможность их попробовать.
Падре Хоган умылся и спустился в бар, где его уже ожидал лейтенант Дюкро. Тем временем багаж Хогана погрузили в фургончик, поместив в запечатанный ящик. Машина тронулась в путь и выехала на дорогу, идущую на юго-восток, в направлении алжирской границы. Вскоре офицер указал на военный самолет с включенными двигателями, ожидавший их на грунтовой площадке, ограниченной по периметру пустыми канистрами из-под топлива, выкрашенными белой и красной краской. Почти семь часов они летели над пустыней, покрыв тысячи километров на юго-восток, после чего самолет начал снижаться и сел на поле, точно такое же, как и то, откуда взлетел, расположенное возле жалкой рощицы из пальм, растущих вокруг колодца и покрытых пылью.
Их ожидал еще один офицер легиона, майор Леруа.
— Добро пожаловать в Бир-Аккар… падре Хоган. Следуйте за мной, пожалуйста. Я познакомлю вас с человеком, который доставит вас в нужное место. Это один из наших лучших людей, но судьба послала ему жестокое испытание: он потерял весь свой отряд в ходе операции исключительной сложности, проводившейся на совершенно неизведанной территории. Так что не удивляйтесь, если он поведет себя необычно или странно.
Они вошли в низкое здание, обмазанное глиной и побеленное известью. Майор Леруа провел Хогана в комнату, где еще один офицер ожидал его, стоя спиной к двери. В грязном и довольно убогом помещении находился лишь письменный стол с двумя стульями; на стене висели большая карта Сахары и старинная гравюра с изображением бытовых сценок. Офицер обернулся, как только услышал их шаги. Он был высок и худ, с коротко стрижеными волосами и тонкими, ухоженными усиками, но глаза его лихорадочно блестели от бессонницы, а на лице застыло выражение человека, давно одолеваемого кошмарами.
— Мое имя Жобер, — сказал он, — полковник Шарль Жобер.
12
— Садитесь, падре, вы совершили изнурительное путешествие и наверняка устали. Арабский чай вас устроит?
— Да, пожалуйста, с большим удовольствием, — ответил падре Хоган.
Жобер открыл окно, позвал мальчика, проходившего по дороге, и сел напротив своего гостя.
— Мы получили инструкции от нашего военного командования и от разведслужбы, согласно которым должны сотрудничать с вами в важной совместной миссии, но, признаюсь, мне, как человеку военному, впервые приходится работать со святой Церковью.
Вскоре в дверь постучали, и вошел мальчик с чаем. Жобер разлил дымящуюся жидкость красивого янтарного цвета по стаканам и протянул один из них падре Хогану. Тот выпил с большим удовольствием, хотя чай кардинально отличался от его любимого «Твайнингса», который он выписывал в Ватикан из Лондона.
— Я не так уж и устал, — сказал падре Хоган, — а времени у нас немного. Если не имеете ничего против, я бы предпочел немедленно обсудить условия нашего сотрудничества.
— Отлично, — кивнул полковник Жобер. — Итак, если я правильно понял, вы хотите проникнуть в наиболее труднодоступный район северо-восточного квадрата. Это так?
— Именно. А вы единственный человек в мире, который может меня туда доставить. Верно?
— Не совсем. Есть еще один человек, которому удалось проникнуть в самый центр этого пекла и вернуться обратно, — Десмонд Гаррет. Но до настоящего времени нам не удалось установить с ним контакт, хотя и остается надежда…
— Вы ведь в любом случае вернулись бы туда?
— Могу поклясться вам в этом: мои солдаты, все, до последнего, убиты в тех краях, и я хочу свести счеты.
— А кто убил их, простите?
— Вы не поверите, если я вам расскажу.
— Все же попробуйте. Я ведь священник и привык иметь дело с невероятным.
Жобер несколько раз быстро моргнул.
— Вы когда-нибудь слышали о блемиях?
— О блемиях? Но… речь идет о мифическом народе, если я правильно помню. Мне кажется, Плиний в своей «Естественной истории»…
— Они действительно существуют, падре. Я с ними столкнулся и видел, как они рвали на куски моих людей и продолжали бежать, размахивая серпами, после того как были ранены из огнестрельного оружия один раз, дважды, трижды. Я слышал их чудовищный вой, леденящий душу больше, чем рев дикого зверя… Верите вы мне или нет, но они существуют, и именно на их территорию мы должны проникнуть: это ад, где температура достигает пятидесяти градусов по Цельсию, а жажда огненным когтем раздирает горло, где ни травинки, ни кустика, а ветер поднимает на горизонте десятки вихрей, танцующих, словно призраки. Именно туда вы отправитесь вслед за мной, если действительно этого хотите.
Я поведу за собой отряд из пятидесяти всадников с обозами и амуницией, с ружьями и тяжелыми пулеметами, а также десяток верблюдов с припасами и водой. Я выяснил, что можно сделать остановку в оазисе удивительной красоты, богатом водой, плодами и всевозможной пищей. Он называется Калат-Халлаки. Его тоже считали сказкой, и все же он существует, и это самое пленительное место из всех, какие только можно себе вообразить.
— Я готов отправиться в путь, полковник. Готов следовать за вами куда угодно, хоть завтра.
Жобер заметил, что падре Хоган все время отгоняет мух, то и дело садившихся на край его чашки.
— Мухи. Да, в Бир-Аккаре полно мух. Они попали в эту грязную дыру, следуя за первым караваном, добравшимся сюда, и здесь размножились… Мы тоже похожи на этих мух: завоевали Бир-Аккар и прочно удерживаем его под своей властью… но не можем размножаться.
Падре Хоган заметил, что в глазах полковника застыло потерянное выражение, а на лице блуждает сардоническая улыбка. Порой казалось, что он уже не здесь и взгляд его следит за образами сна или кошмара.