Башня шутов

Сапковский Анджей

– Сплетни, – прервал Шарлей. – Слухи.

– Возможно. Тем не менее подобные слухи уже не одного довели до шубеницы. Так что я посоветовала бы держаться подальше от главных дорог. А вместо Барда, в который вы вроде бы направляетесь, я порекомендовала бы какой-нибудь другой, более далекий город. К примеру, Пожонь. Или Остжигом. Наконец, Буду.

Шарлей почтительно поклонился.

– Ценный совет. И за него благодарю. Но Венгрия далеко. А я – пеший… Без лошади.

– Не канючь, Шарлей. Тебе это не к лицу… А, зараза!

Она снова вскочила, подбежала к окну и снова покрыла ругательствами кого-то, небрежно обошедшегося с лошадью.

– Выйдем, – сказала она,

оправляя волосы и покачивая бюстом. – Сама не присмотришь, эти сукины сыны испоганят мне жеребцов.

– Ладный коняга, – сказал Шарлей, когда они вышли. – Даже для скалецкого табуна. Немалой деньгой попахивает. Если продашь.

– Не бойся. – Дзержка де Вирсинг с удовольствием посмотрела на своих лошадок. – Есть спрос на кастильцев, идут и подъездки. Когда речь заходит о лошадях, господа рыцари не скаредничают. Знаете, как бывает: в походе каждый хочет и собственным конем блеснуть, и свитой.

– В каком походе?

Дзержка откашлялась, оглянулась. Потом скривила губы.

– Мир этот исправлять.

– Ага, – догадался Шарлей. – Чехия.

– Об этом, – торговка лошадьми скривилась еще больше, – лучше не говорить вслух. Вроцлавский епископ вроде бы всерьез на здешних еретиков взъелся. По дороге, сколько городов ни прошла, перед каждым стоят прогибающиеся под тяжестью висельников шубеницы, везде пепелища от костров.

– Но мы же не еретики. Так чего бояться?

– Там, где кастрируют жеребцов, – сказала Дзержка со знанием дела, – неплохо поберечь и собственные яйца.

Шарлей не прокомментировал. Он был занят наблюдением за несколькими вооруженными людьми, которые выводили из сарая телегу, накрытую черным просмоленным полотном. В телегу впрягли пару лошадей. Потом подгоняемые толстым сержантом вооруженные внесли и погрузили под полотно солидный, запирающийся на замок сундук. Наконец из корчмы вышел высокий мужчина в бобровом колпаке и плаще с бобровым воротником.

– Кто такой? – полюбопытствовал Шарлей. – Инквизитор?

– Рядом попал, – вполголоса ответила Дзержка де Вирсинг. – Это колектор. [180] Налог собирает…

180

Колекта (устар.) – сбор денег, обычно на какие-то благотворительные цели.

– Какой налог?

– Специальный, одноразовый. На войну. С еретиками.

– Чешскими?

– А есть другие? – опять поморщилась Дзержка. – Налог установили господа на рейхстаге во Франкфурте. У кого доход превышает две тысячи гульденов, тот должен заплатить гульден, у кого меньше – полгульдена. Каждый оруженосец рыцарского рода должен дать три гульдена, рыцарь – пять, барон – десять… Духовные лица должны выложить пять от сотни своего годового дохода, такие же, но без дохода, – два гроша…

Шарлей показал в усмешке белые зубы.

– Об отсутствии доходов, вероятно, заявляли все духовные. С только что упомянутым вроцлавским епископом во главе. А сундучок-то пришлось поднимать четырем крепким мужикам. Да в эскорте я насчитал восьмерых. Кстати, странно: такой значительный вес охраняет столь немногочисленный отряд.

– Эскорт меняется, – пояснила Дзержка, – по всей трассе. На чьей территории собирают, тот владелец и поставляет охрану, потому в данный момент их так мало. Это, Шарлей, как с тем переходом евреев через Красное море. Евреи перешли, египтяне еще не подоспели…

– А море расступилось. – Шарлей тоже знал этот анекдот. – Понимаю. Ну что ж, Дзержка, давай прощаться. Благодарю за все.

– Поблагодаришь

через минуту. Сейчас я прикажу выбрать тебе лошадку. Чтоб не пришлось топать пехом и были какие-то шансы, когда тебя нагонят преследователи. Только не думай, что это из милосердия и от доброго сердца. Вернешь деньги при возможности. Сорок рейнских. Не морщись. Цена – как для брата. Должен благодарить.

– Я и благодарю, – улыбнулся демерит. – Благодарю, Дзержка. От всего сердца. На тебя всегда можно было рассчитывать. А чтоб не получилось, что я только брать горазд, пожалуйста, это презент тебе.

– Кошели, – холодно отметила факт Дзержка. – Неплохо. Серебряной нитью вышиты. И жемчугами. Весьма приличными. Хоть и фальшивыми. Но почему три?

– Потому что я щедрый. И это еще не все. – Шарлей заговорил тише, оглянулся. – Понимаешь, Дзержка, мой спутник, юный Рейнмар, обладает некоторыми… Хм-м… Способностями. Весьма необычными, чтобы не сказать… магическими.

– Э?

– Шарлей преувеличивает, – отмахнулся Рейневан. – Я медик, а не магик.

– Вот-вот, – подхватил демерит. – Если тебе понадобится какой-либо эликсир или фильтр… Любовный, допустим… Афродизияк… Чего-нибудь для… потенции…

– Для потенции, – повторила она задумчиво. – Хммм… Пожалуй, пригодилось бы…

– Вот видишь. Ну, что я говорил?

– … для жеребцов, – докончила Дзержка де Вирсинг. – Я с любовью сама управляюсь. И вполне лихо обхожусь без помощи чернокнижников.

– Попрошу утенсилии [181] , – немного помолчав, сказал Рейневан. – Я выпишу рецепт.

Лошадкой оказался тот самый гнедой palefrois, которого они нашли на просеке. Рейневан, предсказаниям лесных колдуний вначале в общем-то не доверявший, теперь глубоко задумался. Шарлей же вскочил на коня и быстро объехал площадь. Демерит проявил очередной талант – управляемый твердой рукой и сильными коленями гнедой шел как по струнке, красиво поднимая ноги и высоко держа голову, а в непринужденно элегантной позе Шарлея даже самый крупный знаток и мастер конной выездки не нашел бы, к чему придраться. Конюхи и кнехты из эскорта захлопали в ладоши. Даже сдержанная Дзержка де Вирсинг причмокнула от восхищения.

181

Письменные принадлежности (книжн.).

– И не знала, – проворчала она, – что это такой кавалькатор. [182] Да, талантов ему не занимать стать.

– Верно.

– А ты, родственник, – повернулась она, – будь поосторожней. Охота идет на гуситских эмиссаров. За чужаками и пришельцами сейчас особо следят и о подозрительных немедля доносят. Потому что кто не доносит, сам подпадает под подозрение. Ты ж мало того что чужой и пришлый, так вдобавок твое имя и род стали известны в Силезии, все больше людей прислушиваются к слову «Белявы». Придумай себе что-нибудь. Назови себя… Хммм… Чтобы имя осталось то же самое, но тебя не путали ни с кем… Пусть будет… Рейнмар фон Хагенау. [183]

182

От итальянского caualcala – кортеж, составленный из наездников.

183

Рейнмар фон Хагенау был известным немецким поэтом XII века. – Примеч автора.