Башня Страха
Шрифт:
— Он тебе голову планировал оторвать.
— На самом деле я не собиралась никого пугать или разыгрывать. Помнишь, как мы разбрелись в разные стороны фотографировать горы?
— Угу.
— Сделав несколько снимков, я решила немножко позагорать. Сняла куртку, повесила ее на ветку куста, вздохнула полной грудью, сделала шаг вперед и… обнаружила, что стою на мощенной булыжником дороге. Минуту назад Юра говорил, что никаких построек на вершине нет, а потому находка меня очень удивила. Я хотела обо всем сообщить вам, но тут заметила, что дорога ведет к огромной, высившейся до небес башне. Это было настолько неправдоподобно, жутко, чудовищно! Представь, Сашка, ты живешь нормальной жизнью, не значишься в списках психов и сумасшедших, а в один ужасный миг обнаруживаешь,
— Да, ощущеньеце не из приятных…
Мальчишка не знал, что и подумать. Рассказчица не врала и не напоминала сумасшедшую, однако ее рассказ явно переходил грань возможного. Больше всего Сашку смущало то обстоятельство, что однажды и он видел собственными глазами Башню Страха, а поскольку групповых галлюцинаций быть не могло, приходилось признать, что Анжела рассказывала о реальных событиях.
— Что же случилось потом?
— Я звала вас, но никто не откликался. А башня и не думала растворяться в воздухе, стояла себе на самом краю горы – массивная, высоченная и незыблемая, как сами горные вершины. Пришлось мне идти к ней – стоять на месте было просто глупо. Кстати, дорога, ведущая к башне, производит не самое приятное впечатление – вдоль нее стоит множество некрасивых грубых статуй. Вроде бы они высечены из камня, но если смотреть на них долго и внимательно начинает казаться, что они живые. Вскоре я подошла вплотную к башне, но не увидела входа. Мостовая упиралась в глухую стену, и нигде не просматривалось намека на дверь. Кстати, и окон в башне не было, если не считать одного, на самом верху, но тогда я не обратила на него внимания. Мне захотелось потрогать башню руками, проверить, не видение ли это. Пальцы ощутили шершавый, нагретый на солнце камень, — Анжела провела ладонью по сиденью лавки. – Я ощупывала каменную кладку, как теперь ощупываю эту доску!
Сашка заерзал на месте, он почти верил рассказу девчонки, но в то же время подозревал, что сделался объектом розыгрыша. Анжела, тем временем, увлеченно продолжала говорить:
— В общем, совершенно неожиданно я обнаружила, что вижу перед собой черную пасть входа. Это была не обычная дверь, а именно огромная пасть, утыканная по краям острыми зубами. Знаешь, чудо с непонятно откуда появившимся входом меня почти уже не удивило – этот мир жил по своим законам, и в нем могло происходить все, что угодно. Короче, я вошла в Башню Страха.
— И увидела Князя?
— Позже. Когда глаза привыкли к полумраку, стала видна длиннющая, вившаяся вдоль стены лестница, поднимавшаяся к самой вершине башни. Не знаю, где скрывался источник света, освещавший ступени, но мрак не был полным – в полутьме удавалось кое–что рассмотреть. В тот момент я просто сгорала от любопытства, желая узнать, что ждет меня впереди.
— А страшно не было?
— Ни капельки – все слишком смахивало на сон. Зато подъем дался нелегко – ступеньки там крутые и узкие, как в средневековом замке. Я очень долго шла, успела устать, и начала думать, что эта лестница к небу, к звездам. Но как оказалось, она вела к одной Звезде… В общем, ступеньки неожиданно кончились, и перед моим носом возникла дубовая дверца, запертая на здоровенный ржавый засов. Его не сложно было открыть. А за дверью находилось большое, просторное помещение, занимавшее весь верхний этаж башни. Свет в него попадал только через одно–единственное окошко, забранное толстыми прутьями. Вначале мне показалось, что зал пуст, но потом я увидела сидевшего прямо на полу мужчину. Точнее – услышала, потому что его присутствие выдало позвякивание цепи.
— Он был скован?
— Да, — Анжела проглотила комок, стараясь справиться с охватившими ее чувствами. – Именно тогда я окончательно поняла, что не сплю – мои сны никогда не были такими жестокими. И тут пришел страх, понимание того, в какое жуткое место я попала. Мне очень хотелось удрать из башни, но вместо этого я приблизилась к прикованному к стене человеку. Мы долго молчали, рассматривая друг друга. Его взгляд все время скользил в сторону, к маленькому зарешеченному окошку. Но из него было видно только небо – бледно–голубое, блеклое, с крошечным облачком,
— Впервые?
— Юра никогда не упоминал его, а бабушка Люда рассказала о Князе только на следующий день после моего посещения Башни Страха. Кстати, это только доказывает, что случившееся не было сном.
— Старушка так его нахваливала! Он действительно такой великолепный, как о нем говорят?
— Да как тебе сказать… Он был бы великолепным, если бы не оказался таким измученным. Да и молодым Князя уже не назовешь… – Анжела задумалась, прокручивая в памяти подробности невероятной встречи. – Его длинные вьющиеся волосы стали почти седыми, а лицо – отекшим и бледным, к тому же он здорово располнел. Но знаешь, Сашка, дело не во внешности, а в выражении глаз. У Князя взгляд умного, сильного, волевого мужчины. Хотя… В этом взгляде можно заметить настороженность, словно он ждет, когда его начнут бить, и безысходность. Я никогда не забуду его глаза! А еще меня поразила гордая осанка Князя. Даже в этом жутком месте он держится с таким достоинством и уверенностью, словно хочет показать, что никакие испытания его не сломят, он никогда не покориться своим мучителям.
— Странно все это.
— Скорее – страшно. Просто невыносимо видеть, когда так издеваются над сильным, гордым, умным человеком! Мне стало его жалко–жалко, просто до слез. Но я сдержалась, не заплакала, только спросила, могу ли я чем–то помочь. Князь отрицательно покачал головой.
Он сказал, что сидит в башне лет десять и уже не надеется выйти на свободу.
— Десять лет?! – удивился Сашка. – Но бабушка Люда рассказывала, будто Князя посадили в доисторические времена!
— Наверное, в Башне Страха время течет иначе, или вообще она находится где–то в соседней реальности, то есть в другом мире. Но когда я разговаривала с этим человеком, то не думала о чудесах, мне просто было больно. Еще Князь сказал, что раньше мог подходить к окну, но после какой–то истории цепь укоротили, лишив его этой возможности. Окошко могут замуровать в любой момент, и тогда вообще наступит непроглядный мрак…
— Но с людьми нельзя так обращаться! Это жестоко! И что же было дальше?
— Князь велел мне уходить.
— И?
— Я не хотела оставлять его одного, думала разузнать, в чем дело, а вместо этого скромненько попрощалась и ушла. Даже измученный, закованный в цепи, потерявший надежду, он обладает такой силой воздействия на людей, что его просто невозможно ослушаться. Вот, собственно и все. Я беспрепятственно вышла из башни, сделала несколько шагов по дороге и вдруг увидела вас с Юрой. Но с тех пор мысли о Князе не оставляют меня. Его надо освободить!
— И каким образом?
— Это элементарно. Я вернусь в башню, перепилю цепь и выведу его на свободу.
— Думаешь, сработает?
— Почему бы и нет?
— Помнишь, о чем рассказывала Юрина бабушка, Анжела? Она говорила, что многие смельчаки пытались освободить Князя, и ни один из них не вернулся назад из Башни Страха.
— Но со мной пока ничего не случилось! Знаешь, Сашка, наверняка и у этой легенды предусмотрен хороший конец, просто о нем подзабыли. Представь, допустим, он звучит так: «Никто не мог освободить томившегося в темнице героя, но вот пришел день избавления – из далеких краев приехала юная девушка, еще не знавшая, какой жребий предопределила ей судьба. Она смело вошла в заколдованную башню и вывела из нее пленника…».
Мальчишка покачал головой. Похоже, он совершенно не разделял энтузиазм Анжелы:
— Это сказка. А в жизни в такие дела лучше не соваться. Прихлопнут, как муху, даже оглянуться не успеешь.
— Наверное, ты прав. Но мне так жалко его. Я должна помочь Князю, просто обязана!
— Далась тебе эта Звезда угнетенных! Ты видела Князя минут десять, не больше, он тебе не друг, не родственник, просто случайное видение на грани между сном и явью. А ты готова рисковать ради него собственной головой!