Башня Тишины
Шрифт:
– Джоанна!
В противоположность залитому ярким солнечным светом лугу, пещера-грот, в которой она сидела, была наполнена синеватым полумраком. Девушка даже не помнила, как долго она тут сидит. Вероятно, она пришла сюда не очень давно. Да, так оно и было – ведь стоявшие на лужайке мраморные статуи, изображавшие героев, облаченных в доспехи, подобные тем, в которых они впервые встретили Сердика, отбрасывали не слишком длинные тени. Выйдя из грота, она увидела с другой стороны колонны розового мрамора, обсаженные розовыми кустами. И между кустов
– Керис! – закричала она, подбирая подол и устремляясь к внуку архимага. Керис, настороженно глядя на нее, сжимал в руке меч. Джоанна довольно долго не могла опомниться от потрясения, вызванного ее внезапной догадкой, и потому только теперь осознала, что она тут не одна.
Пока она сидела в гроте, она поняла, что всецело находится во власти экс-кудесника. Осознала она и то, что зависит от Виндроуза – она никуда не могла от него деться, ведь это он перенес ее в этот жуткий мир. Даже если она решит пренебречь этой зависимостью и сбежит от него, чтобы тем самым остаться жить здесь, то Антриг в конце концов все равно разыщет ее. Конечно, она не сможет спрятаться в этом мире – стоит ей только убежать, как Антриг переговорит с Фаросом, и тот пошлет на ее розыски своих людей.
Теперь ей очень хотелось расплакаться, но от этого ее удерживало сознание того, что Керис – из тех молодых людей, которые терпеть не могут разных сюсюканий. Его с детства учили, что слезы – позор для любого человека. И Джоанна, набрав в легкие побольше воздуха, произнесла нарочито бодрым голосом:
– Хорошо, что с тобой все в порядке.
Керис кивнул в ответ. Лицо внука архимага было помятым – он опять давно не спал.
Девушку так и подмывало спросить, как долго ожидал он снаружи того пустого здания, возле которого его оставил Антриг, но она заставила себя отбросить эту мысль, поскольку вопрос прозвучал бы, как обыкновенная насмешка. А еще неизвестно, кто тут над кем должен смеяться.
– Мы искали тебя, глядя в магический кристалл, – сообщил парень, – вообще-то это не получалось, пока ты была рядом с Антригом, но стоило тебе удалиться от него…
– Мы? – жадно спросила она. – Кто это "мы"? Не те ли чародеи, которые удрали со мной из Цитадели?
– Остальных, кто не сумел убежать, выпустили сегодня утром, – сказал Керис. – Но я…
– Это все устроил Антриг, – сообщила она, нахмурившись. – Но я, право слово, не знаю, для чего ему это понадобилось. Какой ему интерес в этом?
– Просто он уже приближается к своей заветной цели, – донесся откуда-то из розовых кустов еще один голос, – и, наверное, он опасается, что если его имя случайно всплывет, то кудесники помогут Церкви установить его местонахождение.
Из-за толстой мраморной колонны вышел среднего роста старик, одетый в черное одеяние кудесника. Джоанна отметила его умные глаза и высокий лоб, изборожденный морщинами. Кстати, глаза его были точно такими же, как и у Кериса. Теперь она поняла, кем был этот человек.
– Вообще-то… Ох, извините меня, я совсем чужая в этом мире, – забормотала она, – я не знаю, какие у вас тут правила приличия. Честное слово, я сделала бы реверанс, но боюсь запутаться в этих юбках. Извините меня, – и, подойдя к старику,
– В таком случае, будем считать, что знакомство состоялось по всем правилам, – подмигнул старик, – Керис уже рассказал мне о тебе. Я должен признаться, что в данный момент чрезвычайно удивлен, видя вас, сударыня, живой, невредимой, свободной и… и… в здравом уме.
– Что? – почти испуганно уставилась она на архимага.
– Думаю, что Антриг не теряет времени, обрабатывая регента, – вставил Керис.
– Регент нуждается в его советах, – сообщила Джоанна, – он сам сказал, что ему позарез нужен волшебник, который не занимался бы своим ремеслом в течение семи последних лет.
– Ха, подумать только, какое удобное прикрытие, – сухо воскликнул Солтерис, – только вот известно ли Фаросу, что этот Виндроуз беспрепятственно выходил из Башни в любое время, когда это было ему нужно?
– Да, мне тоже все это было интересно, – воскликнула Джоанна. Она широким жестом пригласила собеседников в грот – там их не только нельзя будет заметить снаружи, но и есть широкая мраморная скамья. Грот явно предназначался для любовных свиданий – внутри все было покрыто тонкой резьбой, изображавшей гирлянды роз (иные бутоны с кочан капусты величиной) и резвящихся купидонов. Но кроме всего этого великолепия Джоанна увидела и иное – мраморные статуи во многих местах были покрыты птичьим пометом, веточки кое-где увяли. Ага, подумала девушка, значит, принц все же наказывает своих слуг не просто так. Желание поддержать во всем порядок было, таким образом, еще одной его положительной отличительной чертой – кроме умения угощать гостей великолепными ужинами посреди ночи.
– Антриг знает значительно больше, чем ему нужно было бы. И это явно не его догадки, – тревожно сообщила Джоанна.
– Да нет, – архимаг осторожно убрал руку Кериса, который хотел было помочь ему сесть. Солтерис и сам был в состоянии усесться на скамью. Очутившись рядом с девушкой, он продолжал: – Если говорить о настоящем положении вещей, то Антриг подобен врачу, который подмешивает в кофе пациента яд, а потом, выдавая ему заранее заготовленное противоядие, бьет себя в грудь и говорит, что исцелил его благодаря своему выдающемуся дару врачевания. Старо как мир. Однако я боюсь, что Фарос поверил этому проходимцу. Как же, ведь Антриг сидел в Башне Тишины, он никак не мог повредить ему! Конечно, у регента есть присущая всей их семье некоторая доверчивость, но он куда опаснее, нежели, скажем, его двоюродный брат Сердик. Поэтому, дитя мое, мне особенно приятно видеть, что с тобой не случилось ничего дурного.
– Поверьте это взаимное чувство, даже больше, – тут она посмотрела на Кериса, который безмолвно стоял за спиной деда, – мне тоже очень приятно, что Керис нашел вас целым и невредимым. Могло быть и хуже.
– Но это не я разыскал его, – заметил Керис, – он нашел меня. Никому не под силу обнаружить архимага до тех пор, пока он сам этого не захочет.
– Но где же вы в таком случае были? – удивленно уставилась она на старика. – Неужели он… – Она даже не могла теперь выговорить имя Антрига.