Башня ветра
Шрифт:
Мой кивок был скорее защитной реакцией организма от переизбытка информации, чем осознанным подтверждением.
— Тогда ты можешь себе представить, что случилось бы с этим миром, если бы Фрэвардин попытался разобраться с пробоем Инферно самостоятельно? Да и с ним самим соответственно. Приблизиться к привратнику ада на расстояние контакта мог только нейтральный объект.
— Подожди, ты же сказал, что ни им туда, ни тем оттуда ходу нет. А как же тогда Каракатица выжила?
— Привратники и трикстеры вроде диполей. И оборачиваются наружу тем зарядом, который приемлем в данной среде. Иначе как бы они могли путешествовать
— Ну вроде логично и не режет слух. И единственный способ убить его — это нарушить герметизацию?
— Типа того. Я по уму и мудрости не уровня Фрэвардина, но уверен, именно на это он и рассчитывал. А твоя придумка оказалась еще эффективнее. Вызванный кольцом призыва Симаргл должен был попасть в мир Порядка и соответственно настроил свое тело, а материализовался внутри представителя Хаоса. Результат контакта мы наблюдали вместе.
— Да мне это как-то фиолетово, Мыкола, что с тем кальмаром случилось. Ты почему Симарглом стал?
— Трикстера нельзя уничтожить просто так, как привратника. Не та степень божественности. Защиты, в общем. Мироздание не может остаться без коменданта. Поэтому в момент своей гибели он воплощается в того, с кем имел последний контакт. И хоть призвал его ты, бросал-то перстень я… Но будь спок, дружище, не напрягайся! Поверь, лично для меня все произошло только к лучшему. Теперь вместо птичьих прав недобитого зомби, со страхом ожидающего своей очереди в чистилище, я обрел такое право на ПМЖ, что только мечтать. Да и тебе в будущем дружбан трикстер не раз пригодится. Уж поверь…
— А ты и будущее видишь?
— Амбивалентно, но… — Похоже уже псеглавец, а не Швед, оборвал себя на полуслове. — Впрочем, тут в любом случае табу. Иначе вероятности войдут в прогрессию.
— Коля, а это все еще ты?
— Че, слишком вумно выражовываюсь, да?
— Разве что чуток, — улыбнулся я слабо, уже и сам не зная: горевать или порадоваться за товарища.
— Не сомневайся, я это, я… Знаний только прибавилось. А в целом над всей этой кашей моя матрица доминирует.
— В общем, как я вижу, высокие стороны обсудили прошлое и пришли к заключению, что все не так плохо, как казалось сгоряча. Верно? — присоединился к разговору Фрэвардин.
— В общих чертах.
— Ну тогда и мне хотелось бы прояснить кое-что для себя. Примерно в тех же пределах… Ты как намерен жить дальше, Владислав? Контракт закончен. Можно продлить, а можно и в запас! Выбирай сам. В этом праве и заключена награда. А об орденах после поговорим. Хоть имени тебя самого…
— Да погоди ты со своим контрактом. — Я оживленно повернулся к бывшему однополчанину. — Николай!.. Я так понял, что в роли трикстера ты теперь тоже вездесущ?
— Как насморк… — облизнулся псеглавец. — Только не проверял еще.
— И личины менять можешь?
— Теоретически да. А ну-ка глянь, чего получилось.
Вопрос мне задал «я сам». Немного не такой, как я привык видеть в зеркале, но вполне узнаваемый субъект.
— Похож?
— Не то слово… — Голос мой сел непроизвольно. — Я тут подумал… Ты понимаешь. Они ж ничего не знают, Коля. Ни твои, ни мои… Волнуются, переживают. А можно…
— Ты гений,
7
Лицо (диал.).
— Если хочешь, родителей можно соответственно… — начал было Фрэвардин. — Но ты еще не ответил? И почему мне все время кажется, что тебя двое. Или это я той пакости надышался? Странные у вас развлечения…
— Ну они тоже разные бывают. А на вкус и цвет… Не ответил, говоришь? Домой или остаться? Так я и сам не знаю. Если для матери с отцом живой буду, то тут, пожалуй, интереснее, чем на Земле. Как ты правильно заметил: хоть в лоб, хоть по лбу — а три деревеньки уже мои. Неплохо для начала недавнему спортсмену, комсомольцу и активисту, верно? А там, глядишь, и еще чего-нибудь отломится. Вот только ты сам как к такому буйному постояльцу отнесешься. Я ведь ни разу не гоблин, а сиднем сидеть в этом вашем раю не собираюсь. Всех поголовно Родину любить обучить не обещаю, но и жировать на человеческом горбу всяким разным Лупоухим и Длинноглазым не позволю. Мы атеисты — народ плечистый, если придет охота, вмиг каждому монастырю по своему уставу раздадим. А не поймут, можем и еще пару раз дать… Тебя, как тутошнего Смотрящего, не напрягает подобная коллизия?
Фрэвардин вздел очи к небу, пожевал задумчиво губами, вздохнул, словно я у него последнюю сотню, заныканную на опохмелку, отбирал, и ответил многозначительным полушепотом.
— Видишь ли, Влад. Перемещение между мирами, помимо всего прочего, имеет одно железное ограничение — ты никогда в другую реальность не попадешь, если вы с точки зрения Вечности по каким-то параметрам несовместимы. Понимаешь, о чем я? Или к чему?..
— Чего же тут непонятного. Вечность посматривает себе в зад истории, и если чего не по ней, так и не допущает. У нас в таких случаях тоже говорят: «Дай мне, Господи, наперед тот ум, что у моей жены бывает после происшествия». А у богов все сразу схвачено. Толково, как надпись на трамвае. «Товарищ, брось пустые бредни. Сходи с задней, входи с передней».
— Я серьезно…
— И я не шуткую. Так просто, к слову пришлось. Странные вы, боги, существа. Вечные, а такие серьезные, аж противно. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!.. Ладно, уговорил. Пригожусь я вам тут, или мне что приглянется: будем посмотреть. Ну а ежели что не в масть — подавайте автобус…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
(прогрессорская)