Башня ветра
Шрифт:
Наверное, устыдил. Поскольку автор подсказки не отозвался.
— Нет, я, конечно, благодарен за рекогносцировку, но кто бы это ни был, душевно прошу — завязывайте без спросу. А то с ерундовой помощью так и лезете, меня расхолаживаете, а на серьезные и важные вопросы отвечать некому. Типа по Уставу не положено.
Выждал минутку, но так как эфир соблюдал тишину, закончил монолог сам:
— Молчание — знак согласия. Будем считать, что договорились.
Очистившись таким образом от угрызений совести, я уселся на землю и опять представил себе подсмотренную
Заросли вишняка для укрытия, конечно, идеальное место, но птицы не те соседи, с которыми можно долго оставаться незамеченным. Да и не факт, что последующие события будут происходить рядом. Особенно если вспомнить хотя бы тех парней, что отправлены Богморной на земляные работы. От них до зеленых насаждений шагов сто будет. Увидеть происходящее реально, но вот удастся ли все правильно истолковать без звукового сопровождения — вопрос. То есть место для наблюдательного пункта не годится.
А какие варианты?
Да никаких. Вся прилегающая территория для рослых орков будет как на ладони. Нечего даже пытаться подползти ближе. Во всяком случае, днем.
Только я что-то сильно сомневаюсь, что шаманка настроена дожидаться темноты. Было бы иначе — не тропила бы Гулгадана, да и с костром ее слуги так не спешили бы. Не ужин же они в том казане собираются готовить, в самом деле.
Кстати, очень нехорошие приготовления, надо заметить. Если это доя моих товарищей… О крутом кипятке думать не будем, вряд ли дойдет до пытки. По крайней мере, сразу. Ведь мудрая Богморна сама запретила Гулгадану жечь пленников. Скорее всего, какая-то колдовская пакость затевается. Значит, крутись-вертись, Влад Твердилыч, а надо держаться поближе.
Сказать легко. А как сделать?
Я открыл глаза и уставился на холм с озером.
Настолько безрассудно, что вполне может сработать. Как я уже успел заметить, орки редко смотрят вверх. Наверное, из-за слишком толстой и плохо гнущейся шеи. А я, если залягу у края водопада, как раз в эту самую «мертвую» зону и попаду. К тому же за шумом падающей воды они не только шороха, крика не услышат.
Единственный минус — я буду там, как в ловушке. Если кто вздумает подняться наверх, уйти незаметно не удастся. Кроме западного склона все три стороны холма отвесные скалы, а прыгать в ледяную воду на неопределенное время — чистейшее самоубийство.
И все-таки придется остановиться на этом варианте.
Я еще раз прикинул все «за» и «против» и сам себе кивнул.
Раз так, то и рассиживаться нечего. Не так уж далеко оставалось до полудня, то есть того времени, когда Гулгадан с пленниками должен оказаться в лагере. Не знаю, как ему это удастся, может, орки на себе людей понесут, но я был на все сто уверен, что полевой командир не посмеет заставлять главную шаманку племени дожидаться себя. Сказано было: «Буду ждать в полдень», а в ответ произнесено: «Клянусь!» — значит, из кожи вывернись, а клятву сдержи.
Да и наказание может последовать не шутейное. Шаманка не вождь и не старейшина, за невыполнение ее распоряжений смерть не грозит, а вот наделить нерадивого
И на этот раз все удалось как нельзя лучше.
Накинув еще чуток кругаля, я вышел к склону так, что озерный холм прикрывал меня от любого постороннего взгляда. Пригибаясь к земле, едва не задевая макушкой травы, я взбежал наверх, а уже там лег плашмя и пополз к обрыву.
Вот и еще один минус, о котором я не знал: берега Чаши Покоя были абсолютно лысыми. На гладком, отполированном дождями и ветрами камне не выросло ни единого стебля. Ни единой травинки. И все пространство просматривалось от края до края. Впрочем, вариант, что отступать будет некуда, я учел. А причиной больше, причиной меньше — не существенно.
Наш ротный любил анекдот рассказывать о разборе учений. Разъяренный командир соединения спрашивает у начальника артдивизиона, почему пушки не стреляли. Тот поднимается и начинает по пунктам докладывать о причинах. Во-первых — то, а во-вторых — это. Но как только дошел до слов: «и еще нам снаряды не завезли», генерал оборвал рапорт. Потому что остальное не имело никакого значения.
Так и у меня. Сколько бы причин ни было «против», я уже здесь и никуда уходить не собираюсь.
Подполз к самому краю водопада и осторожно посмотрел вниз.
Надо отметить, очень вовремя. Группа Гулгадана уже была на расстоянии прямой видимости от лагеря.
Пока я сюда добирался, то есть с того изумительного по великолепию момента, когда смотрел на мир глазами орла, прошло больше часа. За это время та пара орков, что занималась земляными работами, не только закончила копать ямы, но даже успела установить в них двухметровые столбы. Три штуки ровно. Соответственно, чтобы догадаться, для кого именно их приготовили, особенных умственных усилий не требовалось.
Впрочем, так это или нет, скоро станет понятно и без гаданий. Увидев пеструю кибитку шаманки, которую нельзя было не заметить даже издалека, Гулгадан подогнал свою группу, помогая воинам тычками и ободрительными словами, а пленникам — пинками, размахивая при этом над головой обнаженным ятаганом.
Заметила их приближение и Богморна.
— Эй! Вы… — поманила она к себе тех самых орков, прежде устанавливавших столбы. Как оказалось, шум водопада мне совершенно не мешал. Я слышал каждое произнесенное шаманкой слово так отчетливо, будто стоял рядом. — Вынесите мой сундук.
Телохранители метнулись к повозке, откинули задний полог и выволокли наружу довольно объемный ларь. Но не тяжелый. Судя по тому, что свободной лапой один из орков прихватил еще и небольшой трехногий табурет.
Всю эту мебель они установили там, где указала шаманка. Метрах в десяти от костра. Похоже, мудрая Богморна не очень любила дым, а тыкать ему кукиш каждый раз, когда ветерок изменит направление, ленилась.
— Ты. — Она ткнула пальцем в ближайшего телохранителя. — К костру. Огонь должен гореть ровно, чтобы варево не бурлило.