Башня (Вздымающийся ад)

РИЧАРД МАРТИН ШТЕРН

БАШНЯ (ВЗДЫМАЮЩИЙСЯ АД)

"Это самое высокое и самое современное здание в мире, вечный памятник человеческому гению, технике и предприимчивости. Это триумф цивилизации".

Гровер Фрэзи. Из речи на торжественном открытии "Башни мира".

"Это памятник Мамоне, создание неудержимой человеческой гордыни, вызов Господу.

Как это чудовищно, выбросить на строительство такого монстра столько средств, когда на земле столько ещё болезней и даже голода!

Божий

Преподобный Джо Уилл Томас журналистам.

"Показания свидетелей происшедшего и заключения специалистов настолько противоречивы, что тяжело, если не невозможно, определить, где искать правду об этой катастрофе".

Из официального отчета Комиссии по расследованию.

ПРОЛОГ

Устремленная в небо. чистая и сияющая, башня вздымалась, на стр двадцать пять этажей, считая от уровня улицы до ресторана на крыше. Над ним уходили острием к облакам радио - и телевизионные антенны.

По сравнению с двумя корпусами Всемирного торгового центра, стоявшими радом, Башня казалась стройной, тонкой и почти хрупкой. Но своими корнями она глубоко укрепилась в прочной скале, уходя на восемь этажей под землю, а её заботливо рассчитанное ядро и внешние конструкции имели прочность закаленной стали.

Когда её полностью обживут, в её офисы, студии и магазины войдет около пятнадцати тысяч людей; в день она сможет принять свыше двадцати пяти тысяч посетителей.

Ее коммуникации состоят из телефонных, радио - и телевизионных систем, которые работают в подземных этажах и охватывают напрямую или через спутники почти все полушарие.

Она может разговаривать сама с собой, этаж с этажом, от подвала и до сияющего шпиля.

Она вздымалась этаж за этажом, чудо, которое было видно всем.

Огромные краны поднимали стальные конструкции на нужные места и удерживали их там, пока не смолкал безумный грохот клепальных машин и не наставала тишина, свидетельствовавшая, что все закреплено; когда краны заканчивали работу на одном уровне, они начинали поднимать друг друга, как некие разумные чудовища, на новые места, где весь процесс повторялся.

Вместе с ростом каркаса в здание вплетались его жилы, нервы и мускулы: километры кабелей, труб, проводов, отопительные, вентиляционные и кондиционерные каналы, водопроводные и канализационные системы, и всюду, всюду камеры и мониторы, по которым следили и контролировали внутреннее состояние здания, его здоровье и его жизнь.

Датчики передавали информацию о температуре, о влажности, о давлении и качестве воздуха; вычислительные машины обрабатывали данные, оценивали их и выдавали инструкции, продолжать так же и дальше или что-либо изменить.

В десяти верхних этажах, которые все ещё освещены заходящим солнцем, температура выше, чем следует? Увеличить приток холодного кондиционированного воздуха.

Десять нижних этажей, оказавшихся в тени, остывают

Здание дышало, управляло своими внутренними системами, спало, как спит человеческое тело: сердце, легкие, остальные органы работали под автоматическим управлением, и без устали пульсировали по нервам импульсы от мозга.

Основным цветом Башни был цвет старого серебра стальной скелет покрывали плоские панели из оксидированного алюминия; все здание было пронизано десятками тысяч окон из дымчатого закаленного стекла.

Башня стояла на удачном месте и своей высотой доминировала в центре города. Колонны, достигавшие третьего этажа, образовывали у её подножья полукруглые арки. Огромные двери вели в двухъярусные холлы к лифтам, которые находились в ядре здания, к лестницам, к эскалаторам и к магазинам, находившимся тут же.

Ее придумали, спроектировали и построили люди, относившиеся к ней иногда с любовью, иногда с ненавистью, потому что, как все грандиозные проекты, эта Башня быстро приобрела собственный характер и никто, близко связанный с ней, не мог обойтись без личного к ней отношения.

Очевидно, здесь существует обратная связь. То, что человек создает своими руками или разумом, становится частью его личности.

И вот Башня возвышалась там в свете утра, и её вер шины касались первые лучи солнца, пока весь город спал в сумерках; и тысячи людей, которые участвовали в её создании и строительстве, никогда не смогут забыт этот день.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА I

9. 00-9. 33

В эту пятницу на Тауэр-плаза с самого утра уже были сложены штабели полицейских барьеров. Рабочие муниципалитета расставляли их идеально ровными рядами. За барьерами пока никого не было.

Небо было ясным, синим и бескрайним. Легкий ветерок долетал на площадь со стороны бухты, свежий, пахнувший морем. Флаги на площади весело трепетали. Два патрульных, ожидавших прибытия подкреплений, стояли под аркой.

Слава Богу, что хоть сегодня не будет политики, сказал постовой Шеннон. Все эти политические митинги... он покачал головой. Некоторые так увлеклись политикой, что просто ужас. Перевод времени, и только.

Он посмотрел вверх, на гордо взметнувшееся ввысь сооружение. Она едва не достает до неба. Просто подавляет эту людскую суету.

Постовой Варне ответил:

Мне нравятся люди, которые ни во что не вмешиваются.

Варне был негр. Он изучал социологию в университете, ожидал в ближайшее время чина сержанта и мечтал дослужиться как минимум до капитана. Он улыбнулся Шеннону:

Послушать ирландцев, так все они миролюбивые, терпеливые, спокойные, ласковые, осторожные и терпеть не могут насилия. Но те оба янки, что орудуют в Лондондерри, дружище, совсем не похожи на добрых христиан, а?