Башня Занида (Авт.сборник)
Шрифт:
А у безумного Кира была навязчивая идея, как будто этот проклятый его зять Чабариан подложил ему колючку в подштанники. Идея заключалась в том, чтобы собрать подобных мне доверчивых простофиль, запереть их в подземелье, снабжать в изобилии едой, напитками и девицами, а затем поставить нас перед выбором: или изобрести что-нибудь, способное победить Кваас, или закончить свои дни на дымящемся алтаре ештитов. Перед лицом этой ужасной альтернативы мы вынуждены были стараться и через три года напряженной работы добились того, что не удавалось на нашей планете никому.
— Что же это? — спросил Фаллон.
— Мы изобрели пригодное к употреблению ружье.
— Стимулированное изобретение.
— Что?
— Ничего, — ответил Фаллон. — Земной термин, который я слышал от Фредро. Кто, кроме вас, принимал участие в работе?
Сэйнэйн вновь зажег погасшую сигару:
— Здесь всего двое достойны называться подлинными учеными. Неле-Джурдар… но, увы, он недавно погиб, испытывая свою взрывчатую смесь… Когда же это было? Какой сегодня день? Так трудно определять время лишь по смене охраны в этой ловушке.
Фаллон назвал ему дату, добавив:
— Пока я не забыл: за последние три года трое землян — Соарес, Боткин и Дейли — исчезли в Заниде. Вы что-нибудь слышали о них? Не работают ли и они в артиллерийском арсенале Чабариана?
— Нет, здесь только еще один мой коллега Зарраш из Маджбура. Остальные руководители нашего проекта лишь опытные механики, их пятеро и все они кришняне. Трое из них умерли от естественных причин… Остальные двое находятся здесь и будут находиться до тех пор, пока Кир, убедившись, что наши трубы докажут свое могущество в кровопролитном сражении, не выполнит свое обещание и не освободит нас с таким количеством сокровищ, какое мы только сможем унести. Конечно, если предварительно доур не прикажет перерезать нам горло, чтобы мы сохранили секрет пороха, или эти ештиты не убьют нас, так как мы слишком многое узнали о тайнах их культа.
— Где теперь этот Зарраш?
— В третьей комнате отсюда. В настоящий момент мы лишь вежливо здороваемся.
— Почему?
— Разногласия во мнениях. Небольшой эпистемологический спор: Зарраш, как реалист-трансценденталист, придерживается дедуктивного мышления; я же, как номиналист-позитивист, склоняюсь к индуктивному. Слово за слово, и мы поссорились: длительное заключение расшатывает нервы. Но, конечно, через несколько дней мы помиримся, так как он здесь единственный человек, с которым можно разговаривать.
— Знаете ли вы состав пороха? — спросил Фаллон.
— Конечно, но вам я этого не скажу.
— Вы надеетесь продать свои знания другим кришнянским властителям, например, доуру Гозаштанда?
Сэйнэйн улыбнулся:
— Делайте выводы сами, зер. Но я не рискну дать прямой ответ, пока не выберусь из этой ловушки.
— Как вы думаете, к чему приведет появление ружей на планете?
— Старик Неле-Джурдар порицал
— А вы?
— Я смотрю на это с другой точки зрения. Пока у нас, кришнян, не будет точно такого же мощного оружия, как у землян, мы ничего не сможем противопоставить угрозам.
— Но кто же вам угрожает?
— Пока никто, зер. До сих пор вы проявляли образцовую скромность. Но вы, земляне, изменчивы и непостоянны. С одной стороны, вы снабжаете нас разными полезными вещами, например мылом. С другой — среди вас встречаются явные мошенники. Ваши методы выбора тех, кто прилетает на нашу планету, ставят нас в тупик. С одной стороны, вы не разрешаете своим ученым передавать нам знания — боитесь, что мы подорвем ваше превосходство. С другой — посылаете на нас рой беспокойных миссионеров и новообращенных из сотен враждующих религиозных сект, чьи учения немного лучше абсурдных утверждений наших культов.
Фаллон собирался возразить, но Сэйнэйн прервал его:
— Вы, как я уже говорил, очень изменчивы. Среди вас нет двух похожих. Мы только приспособимся к одному из вас, как на его место является другой, с совершенно иным характером. Возьмите, например, мастеров Кеннеди и Абреу — оба образованные и полноправные представители своих наций. Они вернулись в Новуресифи, а заменили их отупевшие от пьянства варвары Глумелин и Горчаков. Вообще же вы относитесь к нам как добрый и заботливый хозяин к слугам, который не будет с ними бессмысленно груб и жесток, но который, в случае необходимости, сумеет заставить их повиноваться. Вот, например, этот консул в Заниде — как же его зовут…
— Я знаю Перси Мжипу, — сказал Фаллон. — Но разве вы не боитесь, что эти ружья принесут вам ужасные разрушения? Или вы надеетесь, что из-за них все ваши народы объединятся?
— На первое я отвечу, что человек, застреленный из ружья, так же мертв, как и убитый дубиной. А на второе — мы нуждаемся в едином правительстве. Во-первых, оно нам нужно для того, чтобы вступить в ваш надменный Межпланетный Совет. Во-вторых, оно даст нам преимущество в отношениях с вами.
— Но разве такое единое правительство не может появиться в результате добровольного соглашения всех наций? — Фаллон улыбнулся, подумав, что он, циничный авантюрист, проповедует земной политический идеализм, в то время как Сэйнэйн, ученый с другой планеты, защищает аморальный макиавеллизм.
— Добровольного согласия при нынешнем уровне нашей культуры никогда не будет, и вы, земляне, это отлично знаете. Даже если наши ближайшие небесные соседи с планеты Кондиор — как вы на Земле называете ее?
— Вишну, — подсказал Фаллон.
— Да, вспомнил: по имени какого-то земного божества. Так вот, я говорю: если эти свирепые дикари нападут на нас, допустим, их доставят космические корабли землян (предположим, земляне пойдут на это по каким-нибудь недоступным для нашего понимания причинам), — как вы думаете, заставит эта угроза объединиться наши народы? Нет. Гозаштанд попытается отомстить Микарданду за захват Меозида. Сурия и Даукия попытаются избавиться от ига Квааса, а затем каждая попытается уничтожить противника при помощи инопланетных захватчиков, не думая о своей грядущей судьбе.